Шрифт:
Закладка:
– Толек, ты волен делать свои собственные выводы, если хочешь! Я не претендую на истину в последней инстанции!
Он помолчал некоторое время, затем снова спросил:
– А медальон, что ты сняла с груди преторианца, это тот самый, что был на мумии под пленкой, да?
Тома тут же приложила ладонь к комбинезону на то место, где скрывался под одеждой артефакт. Отчего-то ей стало страшно, будто у нее его хотят отобрать. Толек выставил вперед ладонь с открытой рукой и спросил:
– Можно мне его посмотреть?
Тома прямо ощутила, как вспотели подмышки. Она заволновалась, будто у нее отбирают некую жизненно-важную драгоценность, извлекают внутренний орган. «Что со мной? Ему ж просто посмотреть». Она собрала волю в кулак и вытащила медальон из-под комбинезона. Толек принял его и внимательно осмотрел. Он даже попробовал его на зуб и лизнул языком, чем вызвал нервную усмешку со стороны Томы. Было видно, что его привлекли необычные центрические округлые узоры-бороздки на поверхности идеально ровного сплава. Толек довольно покачал головой и вернул артефакт.
– Я не большой спец во всех этих древностях, но эта выглядит весьма серьезно.
Тамара надела его на шею и убрала под комбинезон. Волнение прекратилось. Она снова чувствовала себя хорошо. Толек поинтересовался насчет раскопок:
– Тома, а тебе не кажется странным, что мумифицированные тела этих Люменов так восприимчивы к свету фонарей, а?
– На Парпланде по сути нету естественного источника от звезды. Тут кругом отраженный и сильно приглушенный плотными облаками свет, который дает планета Холотерия. Возможно организм Люменов никогда и не умел адекватно реагировать на белую световую волну. Вот и разложился.
– Выходит, что Люмены жили тут до нас?
– Да. Выходит, что так… Сама, если честно в шоке… Я-то летела сюда исследовать пещеры и следы пребывания Червей, а нашла такое!
– Похоже с Червями у Люменов был жаркий бой – подхватил ее мысль Толек, только с уклоном в войну.
Тамара кивнула головой. Толек внезапно снова переключился на медальон, будто он так же не давал ему покоя, как и Томе.
– А этот артефакт-находка, он такой же как и на Марсе, что у тебя украли?
Тамару уже начинала откровенно раздражать эта тема. Она недовольно посмотрела ему в лицо.
– Про кражу медальонов я ничего не писала в своих работах! – резко высказалась археолог.
– Я знаю… Это моя собственная инициатива. Я…
Он осекся и замолчал. Тамара терпеливо ждала, когда он соберется с мыслями и продолжит.
– Я интересовался не только твоими работами, но и тобой.
Тамара слегка обалдела от услышанного. Где-то пониже живота она почувствовало легкое жжение, словно зуд. Она слушала его и переминалась с ноги на ногу, чтоб успокоить тело, но ее прямо начинало жечь изнутри. В груди у Томы тоже все вскипело от возмущения. «Что он себе позволяет!?».
– Это очень низко с твоей стороны! Не стоило этого делать! Моя личная жизнь никого кроме меня не касается!
– Нет… Прости… Я просто очень тобой восхищен… Пусть и не совсем согласен, но я… Ты мне очень нравишься, Тома.
– Ого! День откровений и признаний какой-то! … Погоди влюбляться, я уже не так молода, да и багаж проблем у меня ого-го!
Однако внешне Тамаре эти признания ее таланта и внешности льстили. Ей стоило усилий взять себя в руки и не «поплыть». Она даже жестко и больно уколола и ущипнула себя за бедро, чтоб успокоить разгорячившееся тело. «Что со мной такое!? Виду себя как 20-летняя озабоченная дурочка! Мало мне этого Антона было!?».
– Знаешь что, Толек, вот я тут слушаю твои признания, а о тебе ничего не знаю на самом деле… Может тебя в Нектауне жена и дети ждут! – возмутилась Тома.
Толек вздохнул, потер лукой вспотевший от напряжения лоб и рассказал кое-что о себе:
– У меня никого нет уже пару месяцев как… Все мои погибли там в пригороде Нектауна… «Катана» наемников напоролось на наших спасателей, когда те отбивались от обложивших их боевых дронов Альянса. Парням чудом удалось отбиться и даже хорошенько наподдать наемникам, но… Тот робот, «Катана», отходя, выпустил тяжелые мины «сатсужины» … Это такая умная дрянь в полметра в обхвате. Реагирует на тепло и звук. Сама приближается, но не явно, а маневрируя, подпрыгивая, скатываясь. В отличии от обычной мины-подкатки может долго блуждать среди развалин в поисках добычи…
Толек умолк. Тамара заметила блеснувшие слезы на его глазах. Он смахнул их, вздохнул и продолжил:
– Там в подвале прятались моя жена Бэль с дочерью Сэмми. «Сатсужин» нащупал тепловой след моей дочурки, которая вылезла наверх, думая, что подошли спасатели их вытащить. А они-то подошли, но схлестнули с дронами. «Спайдервилс» тогда получил серьезно в борт. И он там оказался один. Ближайшие наши в километре оттуда. Шансов успеть почти не было. Погибли все… От взрыва осталась такая воронка, что целый «Спайдервилс» мог бы спрятаться там легко.
Толек умолк. Тамара прямо ощутила, как он тяжело сглотнул. Ее глаза увлажнились. Тамара не выдержала и заплакала. «Так! Все! Я так не могу больше!». Толек же смотрел куда-то в окно и продолжал:
– Там в экипаже «Спайдервилса» был сын Боло. Он единственный, кто чудом выжил. Его вытащили, а потом по кусочкам собирали. Это от него я узнал, что с моими случилось. Все произошло на его глазах… Думали, парень умом тронется.
– Господи, как же ты сам с ума не сошел!? – возмутилась Тома смахивая слезы, чтоб Толек их не заметил.
– Почти сошел… Но потом этот из Патруля появился, весь такой себе на уме. Он все изменил… От него исходила такая уверенность, такая непоколебимая вера в свои силы, такое абсолютное знание того, что и как надо делать. Даже, когда он нас всех критиковал за якобы бесперспективную войну с Альянсом, ощущение было такое, что мы на пороге грандиозной победы. Он вдохнул в нас желание к сопротивлению, несмотря на потери.
Тамара встала со своего места, подошла к Толеку и присела на корточки сбоку. Она крепко-крепко прижалась к нему и обняла. Он повернулся к ней лицом. Их взгляды встретились. Он приобнял ее и поцеловал. Поцелуй продлился совсем недолго. Тома ощутила непреодолимое желание близости и тут же, испугавшись самой себя, отпихнула его.
– Не надо. Прошу… Я и старше тебя лет на 10 не меньше.
– Это не важно, Тома. Я тебя
