Госпожа Белохвостова всегда указывала на такой тип женщин и стремилась уподобить меня им. Но четырехлетняя практика оказалась бесполезной тратой времени. Наверное, только язву себе нажила? Или таких ничто не брало?!

Короче, стою я у бара, пью свою минералку и слышу:

– Неплохо поет, но наряд у нее отвратительный. Ты что, не сказал ей, что вот-вот придут важные для тебя гости? Как-то негоже встречать их в таком виде. Где ты взял эту певичку?

– А это не певичка,– усмехнувшись, ответил Ярослав.

Почему-то в тот момент показалось, что он скажет, что просто спит со мной или купил за миллион. Но он продолжил, и его слова немного ободрили:

– Эта девушка здесь не работает.

– А, ну, слава богу. Я уже подумала, что у тебя испортился вкус.

Я тут же повернулась, сделала несколько шагов к столику и, выставив руки на бедра, уставилась на обоих. На удивление себе, я смолчала в ответ на оскорбление этой фифы. Но все сказал Ярославу мой испепеляющий взгляд.

Не сомневаюсь, что он понял: я слышала их разговор. Он невозмутимо повернул голову к змее и сказал:

– Это моя девушка – Полина. Прошу любить и жаловать,– затем Ярослав обратился ко мне.– Полина, это Виктория Крэнус, моя давняя знакомая и партнер.

Я обратила взгляд на фифу.

– Боже мой, ты что, шутишь?!– поразилась (я бы даже сказала, оскорбилась) Кракенус.

– Похоже?– тут же спросил Ярослав.

Кактус (или как там ее?), наверное, позеленела от злости (в полумраке было не рассмотреть). А я не стала проявлять характер и манер и без всякого чувства долга и вины, без единого слова в ответ отправилась к сцене, чтобы еще что-нибудь спеть.

Не было желания отвечать на глупые насмешки. В этот день я была паинькой. Ну, почти…

Чуть позже я устроила небольшое показательное выступление, но оно никому не повредило, а только добавило азарта продолжать отношения с Македонским, ну и познакомило с его основным кругом друзей (или типа того). Это было так…

Клуб открыли. Сразу набежали люди. Загремела музыка, забегали официанты, закрутилось, завертелось. Я больше не стала демонстрировать музыкальные способности, остановилась на танцевальных.

Ярослав немного посидел со мной в баре, мы полюбезничали, а потом начались звонки, скучный треп, приветствие знакомых, и каждый норовил утянуть его за свой стол.

О чем можно было говорить в такой атмосфере? Не понимаю! Он просил меня быть рядом, и я была. Но не собиралась играть роль послушной собачонки у его ног.

Вся эта суета быстро осточертела, и я пошла танцевать. Думаю, Ярослав даже не заметил, что я исчезла. А вот его псы все время были где-то поблизости.

А тут началась такая музыкальная программа! Хип-хоп с рок-н-роллом, латино с рэпом, и меня так завело, что я буквально сразила публику своей резвостью, ну и, разумеется, талантом. Меня приветствовали аплодисментами и криками, заключили в круг, где я зажигала то с одним, то с другим. Много было еще горячих парней и девчонок. Мои движения повторяли по кругу, музыка была что надо, тело слушалось, как никогда, и это был настоящий экстаз. Башню срывало от удовольствия.

Но потом стало жутко жарко, и я вышла на свежий воздух. Отдышавшись и приготовившись к очередной порции гормонов счастья, я вошла в зал и направилась к танцплощадке.

Неожиданно по пути меня перехватил Ярослав.

– Эй, я соскучился. Куда ты подевалась?– прижимая мобильник к груди, спросил он.

– Да я тут, совсем рядом,– кивнула я на толпу беснующихся.– Ты иди, работай. Мне вполне хорошо.

– Полин, у меня звонок. Ты не уходи далеко, а?

– Я танцевать,– непонимающе пожала плечами я.

– Слушай, посиди с нами. Разбавь нашу скучную компанию?

Я оглянулась на зал, потом на столики. В принципе, я была не против его компании. Надо же было узнать, с кем он тусуется.

– О'кей,– согласилась я.– А где вы сидите?

– Столик номер семнадцать. А я быстро звякну, и к тебе.

Пританцовывая, я спустилась с подиума в зал, где стояли столики. И только оказалась у одного из них, как вдруг почувствовала на своем запястье и локте чьи-то горячие потные пальцы. Не успела я вякнуть, как кто-то буквально выдернул меня из толпы проходящих и рывком усадил на стул. Я чуть пальцы ног не сбила о ножку стола и, если честно, испугалась.

Это оказался высокий широкоплечий бритоголовый парень, чем-то напоминающий Стаса.

Кстати, куда в этот момент подевались охранники Яры, мне было любопытно? Следили за мной весь вечер, и тут, бац… и испарились!

Короче, бритоголовый скалился во все свои тридцать два зуба, кривые, но белые (хороший у него стоматолог, наверное). Но меня ужасно возмутил этот жест, и я рванулась от него в сторону.

– Руки!– гаркнула я этому хаму.

За столом сидело еще четверо, и они довольно рассмеялись представлению.

Вне себя от злости я вскочила на ноги, но парень не дал возможности даже на сантиметр отойти от стола. Он навис надо мной, как скала.

– Куда рвешься, цыпуля? Ты чё, заработать не хочешь?– недовольно бросил он в лицо, и от его слюней меня перекосило.

– Посиди с нами, девочка,– сказал кто-то еще.

Меня так взбесило их хамское поведение, что слов не оказалось, только слюни и то матерные. Я уставилась на бритоголового и поняла, что меня поймали в сети и просто так от них не отделаться.

Я снова вырвалась, прищурилась и скрестила руки на груди.

– Ха, да она с характером! Ну чё, ты определилась?– крикнул кто-то из-за стола.

– Чё ты выделываешься? А ну, сядь!

Я повела плечом, в упор смело посмотрела на здоровяка и решительно заявила:

– Что, бить будешь?

– Ха-ха-ха,– заржали за столом, и не только за этим.

– Ты чё, курица, денег не хочешь заработать?

– От вас, что ли?– обратилась я ко всем сидящим.

Бритоголовый чуть не взорвался от злости, что какая-то девка давала ему отпор.

– А ну, пошла!– взревел он и надвинулся на меня, угрожая толкнуть так, что летела бы я кубарем по залу.

Ух ты, и надо же было так завестись с дури! Или этот мачо тире чмо был так одинок, что уже понятия не имел, как обращаться с девчонками? Бедняжка!

– Вот дура!– произнес еще кто-то за столом.

Я окинула лица сидящих. Среди них был один пожилой дедок и трое молодых мужчин, а вернее, мужиков. Дедок молчал и чинно выкуривал свою сигару (важный, видать, был тип). Остальные ухмылялись и косились на меня своими пьяными поросячьими глазками.

И тут взгляд упал на середину стола, где на таблоиде было выбито «№ 17». Это был тот самый стол, за который меня приглашал Ярослав.