Догадалась, что он не позволит мне закутаться в одеяло, не даст продемонстрировать стыдливость, которой сам не обременен. Скосила взгляд на кровавое пятно на кровати. Щеки от неловкости покраснели ещё пуще. Хотя куда уж больше, я и так полыхала от вида Шамиля.

Решив, что должна продефилировать перед ним с гордо поднятой головой, стараясь не смотреть в его сторону, успела сделать пару шагов. Даже не сообразила, что произошло. Не увидела его движение. Он поймал меня, словно муху в кулак.

Грубо сжал заднюю поверхность шеи, с лёгкостью затащив обратно на кровать. И продолжал сверлить меня своим фирменным взглядом. И лишь по тому, как вибрировало горячее тело, я догадывалась, что его переполняют эмоции. Гнев и похоть одновременно. Такой силы, что я даже вообразить не способна.

– У тебя есть ещё два отверстия, в которые я могу тебя трахнуть, – заметил тихо, голосом, пустившим по телу новую волну мурашек. – Выбери сама, каким образом будешь ублажать меня сегодня.

Переваривая сказанное, я смотрела на него круглыми глазами. До мозга очень долго доходило, чего он хочет.

А когда сообразила, дёрнулась от него как ошпаренная. Предложение показалось невообразимым. Диким. После недавней нежности он напомнил, что я всего лишь его вещь, с которой он может обходиться как с куклой из секс-шопа. Не более.

А я, дура, уже решила, что выиграла эту битву, отделавшись лёгким испугом. Но, видимо, господин Хозяин не планировал заканчивать игру.

– Что? – пищу, как мышь, которой наступили на хвост. – Ты с ума сошёл?

Надежда растаяла, когда на его губах зазмеилась едва уловимая улыбка.

Издевательская.

Он смаковал мои эмоции, мой шок и удивление.

– Приведи себя в порядок. Я скоро к тебе присоединюсь, – на этих словах Шамиль выпустил меня, и я тут же отпрыгнула на безопасное расстояние. Только вот не уверена, что где-то есть безопасное от него место.

Спотыкаясь на каждом шагу, сшибая углы, я побежала в ванную комнату. Захлопнула дверь за собой и заперлась. Подёргала ручку. Дверь не открывалась, и я выдохнула немного. Только спокойнее мне не стало.

Я в его доме. В его власти.

Некоторое время просидела голым задом на тёплом полу, уставившись в одну точку. Хорошо представляя всё, что Шамиль планирует со мной делать. И угроза орального секса меня пугала в меньшей степени, чем целостность моей попки.

Вот же извращенец.

Ощутила, как сперма на бёдрах начала засыхать, напоминая о недавнем сексе. Заставляя сердце биться чаще.

Надо смыть его с себя. Выскребать его запах с каждого сантиметра кожи.

Добралась на негнущихся ногах до душевой. Включила почти горячую воду и принялась драить кожу. Но, сколько бы раз ни наносила гель, всё равно продолжала ощущать его запах. Хуже всего, что он меня одурманивал, словно опиум. Я едва удержалась, чтобы не вдохнуть запах собственной кожи, напитанной им, глубоко в лёгкие.

Боже, кажется, я схожу с ума.

Вздрогнула, услышав, как проворачивается дверная ручка.

Сердце тут же зашлось от страха.

Наверное, запираться было не лучшей идеей. И стоит открыть ему дверь. Но после громкого удара по ней, от которого содрогнулись все стены, решила, что безопаснее остаться на месте.

Вжалась в угол душевой, дрожа от ужаса.

Хлипкий замок душевой комнаты не выдержал напора. Дверь распахнулась, ударившись о противоположную стену. И по лицу Шамиля я поняла, что совершила ужасную глупость.

Он был в ярости.

И в банном халате.

Подошёл, ближе сжимая кулаки. И мне на секунду показалось, что следующий удар придётся по моей физиономии. Тогда от меня ничего не останется. Только мокрое место.

– Ещё раз подобное сделаешь, Маугли, – процедил сквозь зубы, едва сдерживая себя, – я тебя в зоопарк сдам. Будешь жить в соседней клетке с обезьянами. Поняла меня?

Жёсткие пальцы сжали подбородок, впиваясь в нежную кожу. Больно. Неудобно. Заставляя смотреть ему в лицо.

И что-то мне подсказывало, что он не шутит. Даже представила, как приходит и кормит меня бананами. Хотя бананы – плохая идея. В голову тут же полезли пошлые мысли. Грязной фантазией всплыли его слова о том, как он может меня накормить.

По щекам от боли потекли слёзы, смешанные с водой.

Пальцы опустились к шее, широкой ладонью накрыли грудь. Сдавили. Прокрутили сосок, оттягивая чувствительную плоть. Причиняя одновременно боль и истому.

– Что ты выбрала?

Смотрела на него слипшимися ресницами. Слизнула капли воды с верхней губы.

Время словно замедлилось. Слышала, как бьётся собственное сердце. Видела, как его грудная клетка тяжело поднимается и опускается. Агрессия текла из него густой волной. А из меня – страх и трепет.

И вместе с тем я ощущала пульсацию в промежности. Низ живота наполнялся теплом, будто на меня лили горячий мёд. До смерти хотелось прикоснуться к Шамилю. Отбросить мысли о том, кто он. Делать выводы о своём поведении позже. Корить себя позже.

Он пах сексом. И мной. Моим запахом. Улыбнулась, подумав о том, что тоже его пометила.

– А у меня разве есть выбор?

Ответом мне стала знакомая усмешка.

Шамиль провёл большим пальцем по моей нижней губе, грубо надавливая шероховатой поверхностью.

Кожу тут же закололо, отзываясь возбуждением.

Его взгляд опустился вниз. На моё тело. Он смотрел так жадно и голодно, будто не кончил в меня минут двадцать назад. Будто видел голую женщину в первый раз. И столько потребности было в этом взгляде, что стало ясно – меня от него ничего не спасёт.

Скользнул по холмику груди вниз, легким касанием по животу. По выступающему лобку. Пальцы забрались в мокрые кудряшки, оттянули их, причиняя сладкую боль.

Рука опустилась на задницу, вжалась в плоть, прижимая к напряжённому паху сквозь влажную ткань халата.

– Я трахну тебя во все отверстия, Маугли. Рано или поздно, – пальцы опускаются ещё ниже, размазывают мои выделения по губкам. Ощутила давление на колечко ануса, испытывая острое смущение. Он словно показывал, что меня ждёт.

К такому я точно не готова. Его желание кажется мне противоестественным. Извращённым.

Подняла на него ресницы, взирая с негодованием. Не представляя, как ему может подобное нравиться.

– Ненавижу тебя, всей душой ненавижу. Слышишь? – И эта чёрная ненависть сплеталась внутри с жаждой. Острым желанием им обладать. Не отдавать никому. Присвоить только себе.

Мысли о других женщинах причиняли боль.

И я не понимала, как справиться со всей этой гаммой чувств. Как совладать с собой.

Глаза Шамиля стали вновь непроницаемыми. Как обычно, когда он злился. И я была рада доводить его.