– Ну, как это ничего? Мне же любопытно!

Да, я умею быть настойчивой.

Кася недовольно открыла один глаз, подняла свою мордочку, принюхалась и, удостоверившись, что ничего достойного ее внимания мы не едим, положила ее обратно на лапки и снова уснула.

– Просто последний раз я ел в Маке как раз лет так в двадцать, может в двадцать два. Точно не помню. И смешно вспомнить, но это было свидание, – рассмеялся мужчина, глядя куда-то в даль.

А я засмотрелась. На него. Даже жевать перестала. Оказывается, когда Жаров смеется или улыбается, нормально, искренне, по-настоящему, у него поразительным образом смягчаются черты лица. Взгляд становится не таким суровым и серьезным. А на щеках даже появляются задорные ямочки. Он становится похож на мальчишку. Тем более сейчас, когда он погрузился в воспоминания и у него загорелись глаза.

Погодите, что он там сказал? Свидание?

О-о-о, это очень романтично и ми-и-ило.

Я бы тоже хотела такое свидание! Вечер, огни ночного города, тихо играющее радио, одинокая машина на пустой парковке и пара, уминающая за обе щеки жирную вредную картошку фри. И как-то меня совсем не напугало, что в качестве “машины” всплыла образ черного “танка” Жарова, а в качестве кавалера на свидании сам Паша.

Что? О чем это я?

Фу-фу-фу, Влада! Брось каку!

Чтобы случайно ничего не ляпнуть, я со злостью вгрызлась в своей гамбургер.

– Я тогда был еще простым пацаном, у которого было выше крыши амбиций и пустые карманы, – сказал мужчина, делая глоток кофе. – Да уж, с тех пор много воды утекло. Мак заменили дорогие рестораны, а свидания – взаимовыгодные отношения, но, думаю, тебя это мало интересует, Владислава Станиславовна.

– Почему это?! – встрепенулась я. – Очень даже интересует!

– Моя личная жизнь? – ухмыльнулся мужчина, хитро прищурив свои карие глаза. – С чего бы это?

– Э-э-э… ну, я же должна знать, кого вдруг неожиданно однажды могу увидеть у тебя дома. Чтобы случайно не ляпнуть что-нибудь не то, вот! Арина, Марина – это все? Или есть еще какая-то “...рина”? Кстати, что за странный подбор имен? Это чтобы не париться, да? А что, и сильно долго запоминать не надо. Всего-то первый слог поменял и вуаля! Удобно, однако. Ах, и еще вопрос, а твои расфуфыренные дамочки знают, что они у тебя не одни, и что ты их чередуешь, как парадно-выходные костюмы, м?

– Рыбкина, ты иногда забываешься и слишком много трещишь.

– Зато со мной не скучно.

– С тобой просто некогда скучать! – закатил глаза мужчина.

– Ну, так что там? С личной твоей жизнью?

– Что там с личной моей жизнью? – повторил за мной Жаров. – А с ней, Рыбкина, – подался Паша чуть вперед, – с ней “не твоего ума дело”! – щелкнул меня по носу, как маленького ребенка.

И я бы даже обиделась. Честно-честно, уже приготовилась! Но случилась заминка. Паша не спешил садиться обратно на свое место, а я, похоже, забыла, как дышать, когда поняла, что лицо мужчины буквально в считанных сантиметрах от моего.

От макушки до пят пробежали мурашки размером со слонов. Меня бросило в жар. А в голову пришла дичайшая мысль наклониться чуть-чуть вперед. Буквально на десять сантиметров и чмокнуть эти упрямо поджатые губы Жарова.

Что? Влада немедленно возьми себя в р…

Не-е-ет, не могу.

Ой, как хочется попробовать эти губы на вкус! И ладошки зазудели, требуя коснуться колючей щеки надзирателя Паши. А еще его взгляд, который приклеился к моим губам, нервировал жутко.

В общем, мозг неожиданно отключился, и я раньше, чем успела сообразить, что творю, подалась вперед. Зажмурилась, качнувшись вперед решительно, быстро и…

Телефон.

У Паши зазвонил телефон, разрывая противным вибро тишину в салоне, бездушно угробив момент.

Я отскочила от мужчины, как от огня, отворачиваясь и возвращаясь к еде, а Паша, кажется, выдохнул. Правда, сначала зарычал, как мне показалось, а потом только выдохнул.

Испугался? Забылся? Злится?

Не знаю, но когда я краем глаза уловила имя вызывающего  абонента, вернее, абонентки Марины, не смогла сдержать внутреннего ликования от того, что он одним взмахом пальца нажал красную трубочку и отключил ее на фиг.

Что со мной происходит? Почему меня это так радует?

Ах, да! Потому что ни Арина, ни Марина ему не пара.

Паша

В этот момент я не знал, что мне хотелось сделать больше: расцеловать Марину за то, что вовремя позвонила, или придушить за то, что не вовремя. Меня по-настоящему начинал раздражать этот внутренний раздрай и вечная война моих “я”. Чем дальше, тем я больше начинаю чувствовать гребаное раздвоение личности. Одна половина боится даже себе признаться в том, что адски хочет видеть рядом занозу Рыбкину, а вторая, упираясь всеми руками и ногами, требует девчонку отстранить как можно дальше от себя. Если не на другую планету, то хотя бы в другой город! В идеале страну. Туда, куда у меня нет и не предвидится визы.

Еще немного, и я свихнусь. То, как меня заклинило и просто магнитом потянуло к губам рыжеволосой ехидны, не объяснить. Но факт. Печальный для меня факт.

С Мариной разговаривать при Владе, естественно, нет никакого желания. Да и, откровенно говоря, в принципе, с ней разговаривать его нет. Поэтому, сбросив вызов, мы молча доедаем, выпиваем кофе, я выкидываю мусор в урну и трогаюсь с места.

Держу путь по указанному Степаном адресу.

Влада тоже притихла. И в машине повисло ощутимое неловкое молчание, которое ужасно давило на нервы.

– Заедем после агентства в зоомагазин? – наконец-то подала голос Влада.

Видимо, долго молчать – это не про нее. Однако спеси и решительности у задиры явно поубавилось.

– Зачем?

– Нужно купить Касе поводок, миски и корм. Витя сказал, какой. Но если тебе куда-то надо, то пешком прогуляюсь.

– Заедем. Сегодня воскресенье и нет, мне никуда не надо.

На кой черт я это уточнил? Без понятия.

Благо, мы уже подъехали к рекламному агентству, и необходимость продолжать разговор отпала сама собой.

В конторе нас уже ждали, а ребята Степы были предупреждены, по какому мы явились поводу. Работали тут явно профессионалы, которые тут же, без лишних вопросов, заминок и танцев с бубнами сделали фотку снова недовольно ворчащей собаки и с нашей помощью накидали стандартный в таких случаях текст объявления:

“Нашлась собака породы тра-та-та,