Шрифт:
Закладка:
Генерал забрал наброски, но тут начали подъезжать «гости», и ему стало не до разговоров с лейтенантом. Начиналось действо, название которому: «показуха». Впрочем, мины прикапывали настоящие, так что давайте называть это своим словом: «войсковые испытания». Вместе с Федоренко приехал Баранов, но, немного поговорив с представителями ГАБТУ и другими генералами НКО, подошел к выставленным двум машинам его дивизии. Серегу Томина генерал услал в палатку и, когда приехали кремлевские машины, встал в строй экипажей танков, сняв фуражку и надев шлемофон. Он сегодня за командира. Василию досталось прежнее место мехвода. «Серые плащи» вначале окружили столик, на котором ГАБТУ что-то разложило. Затем все переместились к выставленным на треноге бинокулярным трубам большого разрешения. Осматривали полигон и инженерный «уголок». В полукапониры поставили самые мощные противотанковые орудия: пушку Ф-22 и 85-мм зенитку 62-К. Так что испытания проводят серьезные и, кажется, с «подопытными кроликами». После этого «серые плащи» и их охрана, в сопровождении деятелей из ГАБТУ, двинулись к танкам.
– Здравствуйте, товарищи танкисты!
– Здрав желам, тащ Сталин.
Несмотря на то, что нас всех представили, никакого интереса к нам лично никто из присутствующих не проявил. Внимательно осматривали танк и машину разграждения. С ответами на вопросы вождя мучился только генерал-майор Лебедев. Остальные об этих двух машинах мало что знали, разве что Зальцман.
Так, «подопытных кроликов» не будет! Приказано поставить машину у начала инжгородка и покинуть ее, укрывшись в блиндаже. Пушки произвели четыре выстрела, которые успешно срикошетировали от ножа трала. Василий сам сел на место водителя после осмотра трала командованием. Он уже видел тот путь, который предстояло проделать: если пойти под небольшим углом, то «камешки», которые стоят самыми дальними, удастся взять на края «ножа» и выковырять их из земли. Быстро переключившись и набрав скорость, он подскочил к началу заграждения, тормознул перед ним и перешел на пониженную передачу, включив демультипликатор. Двигатель взвыл на полных оборотах, заглушая даже звуки подрыва противотанковых мин под тралом. Плавно, в несколько приемов, вышел на намеченный путь и успешно выворотил из земли два ряда надолбов. Затем обратил внимание, что трал приподнялся, сдал чуть назад, и не напрасно! Одну мину трал пропустил. Переключился вперед и вышел из каменной ловушки, подъехал к капониру и воткнул в него нож трала. Запросил по радио:
– Снести? Для красоты?
– Оставить! Влево и на исходную.
Затем Евграфыч и Василий показали класс стрельбы по появляющимся мишеням. В заключение разнесли танк Т-IV. На этом месте дали отбой, и приказ возвращаться на исходные. Когда прибыли на место, то ни «серых плащей», ни их машин на полигоне не оказалось.
– Что? Напрасно землю рыли? – просил Василий у Баранова.
– Какое напрасно! Тут такой цирк был! «Сам» обещал всех за одно место над землей подвесить, если у РККА не будет этих танков и тралов!
В тот же вечер Баранова вызвали в Кремль. Несмотря на протесты со стороны Зальцмана, Баранов забрал с собой и Василия, и оба танка к новому месту службы. Он был назначен начальником АБТУ Ленинградского фронта и командующим 1-й ударной танковой армии, формирование которой было намечено проводить за счет мощностей ленинградских танковых заводов и Ленинградского УАБТЦ.
Москва – Ленинград, АБТУ фронта,
23–24 сентября 1941 года
Опять погрузка, на этот раз для ТМР подали четырехосную платформу, так что возились только с маскировкой. Было ветрено, и потребовались дополнительные доски и бревна, которые никто выделять не хотел. Вместо теплушек подали восемь пассажирских вагонов, ближайший из которых был купейным. Две шумливые проводницы ни в какую не хотели пускать трех сержантов в купейный вагон, в конце концов договорились, что все займут одно купе, все равно один человек будет стоять на посту на платформах.
– Но если мест не хватит для средних и старших командиров – уйдут в общий! Сразу предупреждаю!
– Антонина Михайловна! Мы все поняли. Кипяточек есть?
– Вон, берите! Чаю и сахара нет. Смолить в тамбуре! Сортир – за платформой! На стоянке – ни-ни! И никаких своих ключей, знаю я вас, танкистов.
Ну да, треугольные ключи у нас у всех с собой. Люки на БТ-5 и все «технички» на надгусеничных полках имели такие же замки, как на дверях вагона. Похоже, в одном месте делались. Проводница угомонилась, замела и замыла следы сапог от входа до первого купе, и успокоилась. Пожевав сухпай, который Евграфыч «смочил» неположенными «фронтовыми» из фляжки, разлив по чуть-чуть из фляжки чистого спирта, все завалились спать по фронтовой привычке: где приткнулся, там и спи, пока жив. Несколько раз открывалась дверь в купе, ребята меняли друг друга на посту. Затем вошла проводница и опустила светомаскировочную штору на окне. Это сейчас их делают серыми, тогда они были черными. Затем за окном послышался стук сапог, отдаленные голоса переклички, голос Антонины: ноги вытирайте, только полы намыла. Началась погрузка какого-то подразделения. Василий поднялся и сел за столиком. Еще раз перечитал полученный ответ в Наркомате флота: «Настоящим сообщаем, что в составе Одесской военно-морской базы по состоянию на 01 июля 1941 года гражданка Челышева Е. А. не числится. Других сведений не имеем».
В дверь постучали и ее открыли: «Комендантский патруль, проверка документов!»
– Вы – старший? Ваша техника на платформе?
– Наша.
– Откройте люки для досмотра.
– Есть!
На платформу залезло два автоматчика и заглянули за и под брезент, под днища и в люк водителя. Откозыряли и спустились вниз. Василий вернулся в вагон через тамбурную дверь. Меняться так удобнее, и все ходили именно так, несмотря на предупреждение Антонины. На башне танка находился ДШК, в случае воздушной тревоги часовой становился пулеметчиком. В вагоне полно танкистов и «техников», почти поголовно младшие лейтенанты. Какая-то из школ произвела выпуск.
Перед самым отправлением в вагоне появился Баранов и занял соседнее купе, вместе со своим адъютантом. Дверь в его купе постоянно открывалась, шли какие-то доклады. Вскоре поезд дернулся, закачался на стрелках, и в вагоне стало тише. Начавшего дремать Василия разбудил стук в стенку из генеральского купе. Баранов вызывал к себе. Оправив гимнастерку, пошел к генералу.
– Евграфыча тоже позови, – бросил генерал, продолжая копаться у себя в полевой сумке. – Садитесь. Ставкой поставлена задача освободить проход для судов и кораблей по Свири. Поэтому, Федор, выйдешь в Чудово, там танки отцепят, и отвезешь пакет Давыдову. Проследишь за погрузкой в эшелоны. Если роту усиления еще не отдали, ее тоже грузить. Третьему мотострелковому передашь вот этот пакет. Им следовать своим ходом на станцию Оять. Все понял?
– Чё ж тут не понять, Виктор Ильич? Сделаем.
– Ну, добре. Иди добирай! – сам генерал достал еще один пакет и вытащил оттуда пачку бумаг и карт. – Что касается тебя, Василий, то ты опять вылез со своими предложениями, поэтому тебе и карты в руки. Смотри, в какую задницу нас пытаются засунуть.
