Шрифт:
Закладка:
Когда актеры покидали гримерку, Курагин благожелательно попрощался:
— Пока, девчули-красотули! Хорошего вечера.
— Сам не сдохни, — прошипела Ника, когда за ним закрылась дверь.
Вика безразлично посмотрела Курагину вслед и произнесла:
— А между прочим, сегодня у нас с ним должен был быть первый секс. На мне и трусы парадные…
Глава 34
Ночевала Вика у Ольги — сестра побоялась оставлять ее одну. Девушки только поднялись к Марии Сергеевне предупредить, чтобы та не волновалась, покормили Шурку, да Вика переоделась на завтрашний день.
Хозяйка не стала задавать вопросы, но видела, что ее квартирантка какая-то приторможенная, вроде как сонная. Или чем-то огорчена.
Дома у Ольги их поджидал Костик. Он смотрел на экран компьютера, на котором Инга зачитывала сообщения от Курагина:
— Сладкая моя Ингуля-красотуля… Это я, — звучал голос Инги, — я так хочу тебя, что у меня сейчас ширинку разорвет… Целую во все нескромные места…
— Выключи, пожалуйста, — попросила Ольга, — мы это шоу в реале смотрели.
Костя глянул на Вику и закрыл видео:
— Сочувствую. Я сегодня сплю на полу?
— Ага, — кивнула Ольга, — а еще мы голодные…
— Не проблема, — парень встал из-за стола и чмокнул подругу в щечку, — кто за ужин из пельменей?
Ольга подняла руку, а Вика проговорила:
— А у меня что-то аппетита нет. Я, наверное, не буду кушать.
— Будешь, — утвердительно заявил Костя и направился на кухню, — я на тебя десяток пельмешей сварю.
Он вышел из комнаты и загремел на кухне кастрюлей. Вика вздохнула и посмотрела на сестру:
— Слушай, Костя у тебя такой домашний, хозяйственный. А проблемы с изменой у вас были?
— Нет. У нас изначально все как-то уютно и по-домашнему сложилось. Толком и не ругались за все эти годы.
Видя опечаленный вид сестренки, Ольга обняла ее и сказала:
— Не все мужики — козлы. Много хороших и порядочных. Просто они прячутся, так что нужно тщательно поискать. Тебе в этот раз не повезло. Хотя все не так уж и плохо.
— Да куда уж хуже? — отстранилась от сестры Вика.
— Представь себе, что сегодня бы ты с ним переспала, а эта Инга заявилась бы только завтра… Вы с Курагиным разругались, а через пару недель ты бы поняла, что залетела. Как тебе такая версия?
Вика села на диван и проговорила:
— Так было бы намного хуже… Прямо крах жизни.
— Вот и я, о том же. А тут про ваши амуры знали только мы с Никой, Марина, да Матвей. Остальная группа о твоей драме даже не подозревает. Ходи по площадке, как ни в чем не бывало, и радуйся жизни. Тебе всего восемнадцать! Молодая, красивая девчонка. Еще не один любитель свежей девчатинки будет к тебе подкатывать и о любви говорить, только успевай отбиваться.
— А как понять: любит он или нет? Влад столько красивых слов говорил, так галантно ухаживал, в рестораны водил… Даже о совместном будущем заговаривал. Хотя…
Вика замолчала.
— Что «хотя»? — раздался с кухни голос Кости.
— Ты подслушиваешь девичьи разговоры?! — шутливо прикрикнула на него Ольга.
— Не подслушиваю, а слушаю, — поправил ее голос жениха, — мне же любопытно. Так что там с «хотя»?
— Матвей же меня в парке предупреждал. Рассказал, как Влад ту девушку с буфета обхаживал, и даже пообещал жениться, чтобы переспать. А потом их секс на видео тайком записал и перед группой хвастался… А я его защищала. Вот я дура!
— Настоящая влюбленная дура, — усмехнулась Ольга. — Но что толку теперь себя грызть. С тобой самого страшного не случилось, избежала ты участи наивной буфетчицы. Живи дальше. И еще — тебе нужно развеяться.
Вика слушала сестру, понимала, что та права, но развеиваться не хотелось. Девушка сказала:
— Я бы лучше одна побыла…
— Ага, — донесся голос Кости, — заперлась в комнате с выключенным светом, включила грустные песни о несчастной любви, ревела несколько дней… Запустила себя, покрылась прыщами, в сальных волосах завелись бы вошки, а потом депрессия и заедание печали тортиками. Сама-то поняла, что сказала?
Вика удивленно посмотрела на дверь кухни, где разглагольствовал Костя, а потом перевела вопросительный взгляд на Ольгу. Та отправилась на кухню и спросила жениха:
— А ты, откуда столько про женские любовные страдания знаешь? Ты же женские романы не читаешь.
Костя начал закидывать пельмени из пачки в закипевшую воду и пояснил:
— Я несколько передач смотрел про очень толстых людей. У них, у всех проблемы с обжорством начались, когда они свои беды и недолюбленность сладеньким заедать начали. Так что, Вика, хочешь или нет, а придется развеиваться. Ты высоты боишься?
Вика тоже пришла на кухню и сказала:
— Не боюсь. Но с парашютом прыгать не буду.
— Согласен, это тебе пока рано. Когда у вас ближайший выходной?
Костя ловко управился с пельмешками и теперь помешивал их в кастрюле, чтобы не слиплись и не приклеились ко дну.
— Послезавтра, — ответила Ольга, — а ты уже что-то придумал?
— Конечно. Поедем в парк Горького. Там есть потрясный панда-парк. Это, когда трасса с препятствиями подвешена над землей, — пояснил он Вике, — высота в среднем от трех до пяти метров, а у них там три трассы. Думаю, о любовных переживаниях тебе там некогда будет думать, да и впечатлений на неделю вперед наберешься. А еще, можно в аэротрубе полетать, и на картах погонять…
Ольга подозрительно посмотрела на жениха:
— Костенька, а когда это ты так подготовиться успел? Видео только в сети появилось, а у тебя уже план по развлечениям готов.
— Олюшка, — парень отложил ложку и обнял подругу, — как только у тебя начинаются съемки, мы с тобой только ночью видимся. Вот я и решил, что выходные нам нужно вместе проводить, чтобы общих впечатлений побольше было. У меня целая папка на рабочем столе с развлечениями лежит. Только выбирай.
Ольга обняла и поцеловала парня, а потом обернулась к Вике:
— Вот за это я его и люблю. Не словами, а делом показывает свою любовь и заботу.
— Я поняла, — наконец улыбнулась Вика, — нужен тот, который будет обо мне думать, как Костя о тебе: чтобы не голодная была, дома в быту не заскучала… А не как Влад, все давил, чтобы мы с ним скорее… ну. Это…
— Да поняли мы, — усмехнулся Костя, — доставайте тарелки и мазик. Завтра свои работы на работах отработаем, а потом веселиться пойдем!
Глава 35
Ольга гримировала Ольховскую, а прима рассказывала последние новости о своей дочери:
— Так вы
