Каждый день обитатели замка собирались за общим столом на завтрак, обед и ужин. Во главе восседал хозяин, по обе стороны стола — Любовь с Ульяном и Сергей с Вандой. А потом к ним присоединилась еще одна дамочка, из города приехавшая — Анисья Федоровна, учительница для наследника, очень любопытная.

Август часто уезжал в город по делам своей фирмы, а однажды, вернувшись, сообщил печальную новость, у Любови умерла мать. У жены случилась истерика, а потом, она в сопровождении Сергея улетела в Россию на похороны. Ванда вздохнула с облегчение, ненавистная соперница покинула территорию. Она пришла в кабинет Густава, когда он работал за компьютером, присела на стол, закинув ногу на ногу.

— А что, если твоя Любофф не вернется? — спросила она игриво.

— Вернется. Ульян здесь.

— А вдруг…

— Никаких вдруг, Сергей там за ней присмотрит. Так что не надейся, вернется — ухмыльнулся он, оставив наконец, свою работу, посмотрел на любовницу в предвкушении любовной игры.

— Жа-аль… Она мне надоела.

Густав поднялся с кресла, подошел к Ванде, жадно впился губами в ее сочные губы, она обвила его шею своими руками. Краем глаза, она заметила, как возле приоткрытых дверей мелькнула тень, Ванда ловко выскользнула из объятий Густава.

— Что такое? — удивился он.

— Постой, милый, нужно закрыть дверь.

Она выглянула в пустой коридор, ухмыльнулась. Приторно сладкие духи Анисьи Федоровны оставили свой след. «Все ясно, училка подсматривала. Кобра очкастая. Надеюсь, донесет информацию до жены» — подумала Ванда, закрывая дверь на защелку…

Напрасно Ванда надеялась, что жена сбежит, нет, вернулась. Мало того, Любовь со своей участью смирилась, теперь ее в России ничего не держало: мать похоронила, любовник Фидель был убит, из Корпорации, которую она возглавляла, уволилась. Ульяну жить в замке нравилось, с Анисьей он проходил школьную программу, в свободное время катался на пони, Сергей обучал его фехтованию. А Любовь, оказывается, ждала ребенка, сначала она не хотела рожать и пыталась договориться с Вандой, даже просила дать таблетки, прерывающие беременность. На это Ванда ответила отказом. Если хозяин хочет ребенка, его желание — закон.

Ограничения со связью и интернетом были сняты, все получили свою мобильники обратно, снова заработал вай-фай.

За ужином при свете электрических «факелов» благородное семейство уселось за стол: Густав во главе, по правую руку Сергей, рядом с ним Ванда, по левую руку — Любовь, с нею Ульян, за ним Анисья.

— Сообщаю всем, что тринадцатого числа, состоится наше бракосочетание с Любовью — сказал Густав. Собравшееся общество вежливо поздравило хозяина.

— Поздравляю — произнесла Ванда, фальшиво улыбнувшись.

В ответ встретила презрительный взгляд голубых глаз соперницы.

После ужина Ванда задержалась за столом, проводила взглядом Любовь, которая вышла из столовой с сыном. Сергей, подозрительно глянув на Ванду, галантно пропустил вперед себя везде сующую свой нос Анисью и тоже удалился, прикрыв за собой двери. Густав тоже не спешил уходить.

— Значит, решено, и ты женишься? — спросила Ванда.

— Разве это новость? — ответил на вопрос вопросом Густав — только не нужно истерик, Ванда. В наших с тобой отношениях ничего не изменится. Извини, у меня еще дела.

Он покинул помещение, горничная пришла убирать со стола, ловко складывала тарелки в свою тележку на колесиках. Ванда на выходе из столовой ощутила на своей спине презрительный взгляд прислуги, она резко обернулась, и служанка от неожиданности, уронила на пол тарелку. Звон разбитой посуды разнесся по пустому помещению.

— Ах, какая ты неловкая — фыркнула Ванда и захлопнула за собой дверь.

«Надо сказать Густаву, чтобы уволил эту дуру» — подумала она в раздражении. То, что служанка смотрела именно презрительно, она была уверена. «Густав говорит, ничего не изменится». Но уже изменилось. Например, отношение прислуги. Раньше они Ванду боялись, но появилась Любовь, пока еще не жена, а обслуга сразу признала в ней хозяйку, почему? Ванда не понимала, но на энергетическом уровне чувствовала, Любовь вызывает у служанок уважение, а Ванда — презрение. Эта мысль посетила Ванду и разозлила…

И она захотела увидеть соперницу. Что в ней есть такого, чего она сразу не заметила? И почему Великая Веда не выполнила просьбу, не уничтожила эту гадину? Вошла в комнату, даже не постучавшись.

— Густав сказал, что тебе нужна моя помощь в плане выбора платья — заявила Ванда, нагло улыбнувшись. Любовь посмотрела удивленно.

— Он что-то перепутал. Мне не нужна твоя помощь ни в чем, тем более, в выборе платья. У меня траур по матери, и мой наряд, естественно, будет черным.

— Чудесно. Тебе идет черное, ты же блондинка, а мне пойдет белое.

— Белый саван, в самый раз — съязвила соперница.

— О! Черный юмор… Напрасно ты хочешь поссориться со мной. Мы могли бы дружить.

— Дружить с любовницей мужа? Как оригинально.

— Ничего оригинального. Густав мужчина, и как всякий мужчина желает разнообразия. И если его жена — белая и холодная льдинка, то любовница — жгучая темпераментная брюнетка. Мы прекрасно дополняем друг друга. Не понимаю, чего ты обижаешься? Ревнуешь, да? Но ты ведь даже не любишь его, ты любить не умеешь.

— А ты умеешь? И даже не ревнуешь? — поинтересовалась жена.

— Ревную, но люблю, и понимаю его желания. Мне не важно на ком он женится, на тебе или на другой тупоголовой курице, все равно, он ко мне вернется — рассмеялась Ванда в лицо сопернице — ты прожила с ним в браке четыре года. А со мной он встречается двенадцать! Чувствуешь разницу? Мы любили друг друга до того, как ты появилась в его жизни, любили, пока вы были женаты, и потом, когда он «воскрес» он первым делом нашел меня. Потому что я ему была нужна, не ты, жена законная, а я его любимая женщина.

Наконец, самообладание блондинки было нарушено. Энергетическое поле ослабло, и она не сдержалась:

— Пошла вон, любимая женщина! И не смей приходить в мою комнату, ведьма!

Ванда, почувствовав удовлетворение, улыбнулась.

— Не следует объявлять мне войну. Проиграешь… Спокойной ночи, Любофф — произнесла она и покинула комнату блондинки.

«Она должна знать свое место. Хозяйка. Курица-наседка»