Вы берите с собой водку!

Водка пьётся от души!

Далее на локоть был поставлен гранёный стакан, полный местного забористого самогона, и тут же опрокинут внутрь лужёной глотки певицы.

Мы с Тигровым, пошатываясь, пытались сфокусировать взгляд на почему-то двух абсолютно одинаковых дворецких, когда те хором объявили:

— Ваше благородие, Ксения Андреевна звонили и сообщили, что вскорости прибудут по срочному делу. А пока граф Пётр Семёнович Выдрин по вашему приказанию доставлен.

Я не сразу вспомнил, кто такой Выдрин, а когда вспомнил, то даже слегка протрезвел. Два дворецких слились в одного, а вслед за ним в столовую вошёл Пётр Семёнович.

Баронесса Белухина легко спрыгнула со стола и привечала дорогого гостя:

— Петруша! Как я рада, что ты всё ещё не чужд старому доброму кутежу! — они расцеловались по-дружески, — а то уж погулять во всю широту души не с кем!

— Машенька, тебе-то и не с кем? Весь русский север к твоим услугам! И я лично в твоём распоряжении!

Пока хозяйка дома расшаркивалась в любезностях, я тихо выводил руну отрезвления на запястье ножичком. Спустя пару минут она подействовала, и я даже смог встать и представиться старому знакомому. Реакция последовала неожиданная.

— Гаврила Петрович, так и знал, что с вашими талантами вы рано или поздно окажетесь в друзьях Марии Петровны! Она страсть как ценит вкусно выпить и закусить!

— Стоять! Что за таланты? — прогрохотал голос Белухиной.

— Так наш с вами визави может по своему желанию менять крепость виносодержащих напитков, — улыбнулся Выдрин, — он мне такой кутёж организовал в подарок при праздновании расставания с Касаткиной, что я после него пару недель спиртного в рот не брал.

Звучало это как вызов, и Мария не могла его не принять.

— А ну-ка, Мишенька! Продемонстрируй мне свой талант, удиви старушку! — подмигнула мне Белухина. — А чтоб мотивация была, так если сделаешь что-то забористое, чтоб меня за душу взяло и не отпустило, так я тебе эту красавицу, — Белухина показала в окно на покачивающийся в воздухе дирижабль, — по первому требованию предоставлю по делам иль просто покутить в небе!

Я ещё раз окинул взглядом белоснежного воздушного гиганта и взял в руку бутылку коллекционного игристого вина, произведённую ещё князьями Виноградовыми.

«Ну, Виноград, помогай! — обратился я мысленно к Богу. — Дело даже не в награде, а в принципе».

— Давай, не трусь! Будет тебе результат! — ехидно засмеялось божество.

Я сосредоточился на желаемом результате. Представил, как Белухина откупоривает бутылку, прикладывается к горлышку и, выпив несколько глотков, оседает на пол с ошалевшим взглядом.

Картина была настолько реалистичная, что я даже не заметил, как хозяйка дома забрала из моих рук бутылку и претворила в жизнь, представленный мною сценарий. Вот только она не осела на пол. Она причмокнула, вытерла губы ладонью, крепко поцеловала крайне удивлённого Выдрина и отключилась. Пётр Семёнович с Тигровым только и успели подставить руки, чтобы Белухина не ушиблась, и подхватить бутылку с божественным сюрпризом.

Кое-как уложив сомлевшую баронессу на кушетку, мужчины по очереди нюхнули результат моего вмешательства.

— О-о-ох! Забористо вышло! — продышавшись, ответил Тигров, утирая выступившую слезу и передавая бутылку Выдрину. Тот от подобной чести хотел было отказаться, замахав руками:

— Нет-нет-нет! Я в талантах Гаврилы Петровича не сомневаюсь, — но был бессовестно прерван подсунутым прямо под нос горлышком. — Кхэк! — Выдрин то ли кашлянул, то ли прослезился, часто-часто задышал и занюхал рукавом. — Оставьте бутылку на память потомкам! Я не представляю градус этого творения, если Марию Петровну с ног сбило.

Однако, как оказалось, Белухину мы рано списали со счётов. Кое-как оклемавшись, она села на кушетке и вполне осмысленным взглядом окинула нашу компанию. Пьяного веселья там не было ни в одном глазу.

— Силён, Мишутка! — покачала она головой. — Спор честным вышел! Понадобится моя красотка, сообщишь!

— Что вы, баронесса! Не стоит! — попробовал было отказаться от предложения и получил решительный отпор.

— Цыц, Миша! Дают — бери, бьют — беги!

— Боюсь, совет не по мне, Мария Петровна. Вернее, его вторая часть, — кровожадно ухмыльнулся, — не приучен сбега́ть от проблем и врагов. Крысин с того света подтвердит!

Баронесса пожала плечами и удивительно молниеносно для своей комплекции умыкнула со стола бутылку:

— Это я, пожалуй, себе оставлю! Хорошее снотворное! А вам, мальчики, пора бы и дела обсудить.

Обсуждения затянулись до вечера. Тигров и Белухина нас покинули, дав возможность спокойно обсудить дела. Я показал Выдрину документы на торговую марку и патенты. В глазах графа читалось восхищение с нотками лёгкой зависти:

— И когда только успели?

Я не стал его расстраивать, уточняя, что даже не помню когда. Видимо, походя между пьянками, баней, барышнями и прочим. Да что уж говорить, я даже не помню, когда успел рассказать про Выдрина Белухиной. Так что, боюсь, в этом предприятии заслуг Марии Петровны было даже больше, чем моих собственных. Огонь, а не женщина! Понимаю всех её мужей, против такой деятельной натуры устоять практически невозможно!

Возвращаясь к торговой марке «ВиноГрадъ», мы обсудили и финансовое участие в предприятии.

Я выступал в качестве доверенного лица от рода Комариных. Они вкладывали восемьдесят пять процентов начального капитала, от Выдрина же требовалось на первое время предоставить собственные мощности, отладить линию выпуска с моим участием и поучаствовать в выкупе окрестных виноградников. Я планировал использовать для этого бывшие земли Виноградовых.

— Я и сам хотел этим заняться, но уж больно цены кусачие загнули окрестные владельцы, — признался Пётр Семёнович, — если ваш Комарин готов платить втридорога…

Я вспомнил, сколько раз мне спасала жизнь божественная сила Винограда, и вопросы отпали сами собой:

— Готов!

— Ну тогда не вижу проблем. Тебе нужно будет пообщаться с Кобровыми, Мангустовыми и ещё парочкой семей. Это соседи Виноградовых, они имели приоритетную возможность выкупа земель после банкротства ветви рода. Но основные массивы выкупили, конечно, первые два рода, — Выдрин задумался, — если не ошибаюсь, у Мангустовых теперь нет потребности в виноградниках. У них на родовых землях такое тонкое место обнаружилось, что их император под опеку взял. Так что шансы есть. Глава молодой, твоего возраста примерно, но деятельный. Недавно про него в газетах писали, он выиграл боевой турнир среди всех первокурсников империи.

Я что-то такое припоминал. Попадалось в газетах. Или это были отборочные этапы только? А силён парень, если сам взял. Хотя… Если под опекой императора, то могли и подсудить. Ну, да на месте разберёмся.

— А что Кобровы? — уточнил я. — С ними могут быть проблемы?

— А они как раз и заламывали цену втридорога, — возмутился Выдрин, — может, продавать не хотели, а может, ещё что… Но там у них сейчас супруга главы заправляет. Та ещё… кобра! Сам глава болен серьёзно. Так что здесь готовься отправиться в серпентарий.

Я кивнул и искренне поблагодарил Петра Семёновича за краткую сводку по местной аристократии.

— Гаврила Петрович, уж простите моё излишнее любопытство, но почему Мария Петровна вас Михаилом кличет? — было видно, что Выдрину неудобно задавать подобный вопрос, но точки над ё хотелось расставить.

Я замялся, но решил быть относительно честным с бизнес-партнёром. Газета двухдневной давности легла на стол перед графом.

— О! А-а-а… А как? — посыпались от Петра Семёновича несвязные междометия и вопросы. — А что так можно было?

— Император в курсе. А остальные… Тайны двух родов, увы, не могу дать пояснения.

Выдрин присвистнул.

— Хех! Ну что же, граф! Давайте выпьем за повторное знакомство, что ли?

* * *

Первыми на очереди были Медузины и Рапановы. Две ветви разных родов, занимающиеся преимущественно морским промыслом и выкупившие себе клочки земель Виноградовых для строительства имений. И те, и другие так и не начали строительство по разным причинам, что мне было на руку.

С бароном Медузиным Ильёй Владимировичем я встретился в Адлере в офисе его предприятия.