Она произнесла это немного более низким голосом. Он, возможно, не поймет, что она женщина. Для нее это почти не имело значения, но он будет более осторожен, если подумает, что она мужчина. Она была готова его убить, но хотела сначала кое-что узнать.

– Ты хоть представляешь, какой мучительной смертью умрешь, если причинишь мне вред? – прохрипел он. Недостаточно напуган, по-видимому; пока недостаточно. Он говорил на ашаритском. Она не собиралась притворяться, что не понимает его.

– Никто не знает, что я здесь. Никто не узнает, кто тебя убил. Перестань угрожать. Ты в шаге от того, чтобы выяснить, что думает Ашар о корсарах, когда судит их.

Возможно, подействовало ее спокойствие. Или то, что на этот раз она вонзила острие ножа в его поясницу сквозь тунику, проколов кожу. Это должно было быть больно.

– Умирать от удара ножом вот сюда – очень мучительно, – сказала она. – Наверное, ты и сам так убивал и должен знать. Мне нет необходимости оставлять тебя в живых. Ясно, чем ты занимаешься, и я знаю, кто твои хозяева.

Это заставило его замереть.

– Откуда? – спросил он.

– Не ты задаешь здесь вопросы. Поэтому слушай внимательно. Мне наплевать на киндаток в этом доме. – Ложь, но так ей было нужно. – У меня свои интересы. И твоя смерть мне тоже не нужна. Скажи мне, зачем ты здесь, и я, возможно, оставлю тебя в живых. Я могу поступить так – или иначе. Что нужно братьям ибн Тихон в Соренике?

Ей необходимо было назвать их имя, дать понять этому человеку, что его опознали и он сильно рискует. Он был опасен, но она угрожала ему двумя ножами.

Кажется, он это осознал. Что-то изменилось в его позе. Или на него подействовало то, что ее не интересуют киндатки из этого дома.

Он нехотя произнес:

– Зияр хочет младшую из них. Говорят, она красавица.

– Для выкупа?

– Нет. – Пауза. – Для себя.

– В Тароузе?

– Может быть. Может, в другом месте. Не мое дело.

Она знала, где это другое место. Они только что организовали убийство халифа Абенивина. Значит, именно Зияр переедет на запад. По одному брату в каждом из двух больших городов Маджрити.

– И как вы ее захватите?

– Не в этом палаццо. Я собираюсь ему об этом сказать.

– Где он? Зияр?

– В нижнем городе. Переодетый. Мы можем захватить ее, когда она спустится туда. Она ходит на базар. Этот дом слишком хорошо укреплен.

Действительно. Войти в дом было бы непросто, и там должны дежурить охранники. Она сама пришла к такому выводу, пока он делал вид, будто вытряхивает камешки из сапог. Она понятия не имела, ходит ли Тамир Видал на базар, но, наверное, Зияр это знал.

– Сколько вас?

Он молчал. Потом ответил:

– Мне не нравилась эта идея. Ты должен это знать.

– Вот как, – сказала она. – Тебе она не нравилась. Но ты здесь, чтобы ее осуществить?

– Я на них работаю. Ты делаешь то, что они тебе говорят. Если бы ты знал о них хоть что-то, ты бы понял, что…

Он не договорил, хотя потом она была совершенно уверена: она знает, что он сказал бы, если бы не умер.

Он рванулся вправо, скользя вдоль стены, быстрее, чем она ожидала, – ошибка с ее стороны. Ошибки могут тебя погубить. Она слишком увлеклась тем, что он ей говорил. Он сильно толкнул ее локтем в плечо, увернулся от ножа у шеи. Потянулся к своему клинку у пояса. Она пошатнулась и вонзила второй нож ему в спину.

Услышала хлопок и свист.

Увидела вонзившуюся в него арбалетную стрелу. Она пролетела прямо через то место, где Ления стояла перед тем, как он оттолкнул ее. Стрела торчала из середины его спины, выше ее ножа. Она пронеслась совсем близко.

Корсар распластался по стене, потом медленно сполз на землю, расцарапав щеку о камни. Он лежал мертвый на пыльной улице, далеко от места своего рождения, где бы оно ни находилось. Стоя над ним, Ления решила, что может считать этого человека еще одним убитым ею ашаритом. Ведь первым в него вонзился ее нож, не так ли? Она обернулась.

У дверей палаццо стояли два стражника в бело-голубой форме. Но стреляли не они. Свои арбалеты, все еще заряженные, они держали в руках. Тот, кто стрелял, стоял перед ними, чуть в стороне. У нее была секунда, чтобы подумать о том, как бесшумно открылись двери. Она этого не слышала, и как они вышли – тоже. Эти люди знают свое дело, подумала она.

Потом поняла, разглядев его примечательную внешность, что за человек выпустил стрелу. И с трудом сглотнула.

Это был мужчина средних лет, невысокий, могучего телосложения. Не стражник. Она узнала его по длинному шраму на щеке и отсутствующему глазу над ним.

Этот человек излучал уверенность в себе, просто стоя на тихой теперь улице. Ления сделала глубокий вдох, но не обрела спокойствия. Она наклонилась и вытерла свои ножи о тунику мертвеца, потом вернула их в ножны – у пояса и в сапоге.

Выпрямилась. Сказала:

– Вы могли меня убить. Я слышала, как стрела пролетела мимо.

– В действительности нельзя услышать выпущенную из лука или арбалета стрелу. Это распространенная иллюзия. – Его голос звучал мрачно, задумчиво. – Я знаю, что это было рискованно, но я целился отсюда, как вы видите. – Это было правдой, но так мог сказать только человек, совершенно уверенный в своем мастерстве.

– Это не ваш арбалет.

– И это значит?

– Это значит, что вы не могли знать, насколько точно можно из него прицелиться.

Тут он улыбнулся:

– Это правда. Хорошее замечание. Но расстояние совсем небольшое, а у меня есть некоторый опыт.

– Вижу, – ответила она. – Думаю, я бы прикончила его без посторонней помощи.

Он кивнул:

– Вероятно. Но я не мог этого знать. Не хотел, чтобы он прикончил вас.

Она поколебалась.

– Тогда благодарю вас, мой господин, – сказала она.

Он должен был отметить почтительное обращение. Она давала ему понять, что знает, кто он такой. Наверное, он привык к своей известности.

– Будет лучше сделать вид, что вас здесь никогда не было, если только вам не важно, чтобы о вашем участии стало известно, – произнес он.

– Нет, это не так. Почему лучше?

– Потому что братьям не так-то легко будет мне отомстить. Представим, что это я увидел его из дома. Заставил сказать то, что он сказал, а потом убил его.

– Вы находились в доме, мой господин?

Он снова кивнул:

– Давайте войдем внутрь. Госпожа захочет поговорить с вами.