Шрифт:
Закладка:
— Коллекционируете? — спросил он.
Мэри Элис нащупала стул, выдвинула его и присела.
— Да. Они из немецкого города Мейсен. Один магазин в Палм-Бич раньше их продавал. Я за год скапливала денег и делала себе такой подарок.
— И сколько их у вас?
— Двадцать две. И у каждой есть имя.
Валентайн убрал голову в коробку и закрыл крышку. Тоже ее дети, подумал он, выдвинул стул и сел рядом с ней. Потом положил ей руку на предплечье. На ее лице отразилась решительность.
— Я бы предпочла, чтобы вы не дотрагивались до меня.
Валентайн убрал руку.
— И с каких пор я стал плохим для вас?
— Мои друзья позвонили мне и рассказали, что вы сделали.
— И что же я сделал?
— Хладнокровно застрелили двух грабителей в банке. Они пытались торговаться, чтобы как-то выпутаться. А вы их убили. Вас посылают казино. Вы что-то вроде наемного убийцы.
В центре стола стояла фарфоровая тарелка с конфетами. Он запустил в нее руку. Некоторые оказались твердыми, другие мягкими. Валентайн бросил несколько штук в рот и начал жевать. Сладкие и очень вкусные.
— Вы знакомы с Роландом Пью? — спросил он.
— Я учила Роланда читать.
Валентайн взял трубку телефона со стола, позвонил в справочное бюро, узнал номер Роланда и набрал его. После второго гудка ответил его голос. Валентайн передал трубку Мэри Элис.
— Роланд был там во время ограбления, — пояснил он. — Попросите, пусть расскажет о том, что произошло.
Валентайн уговорил всю тарелку конфет, пока Мэри Элис беседовала с Роландом. Она заставила его повторить рассказ несколько раз. Валентайн сообразил, что она сравнивает его версию с версией своих друзей. Наконец Мэри Элис повесила трубку, качая головой.
— Не верится, что друзья мне соврали, — произнесла она.
— Может, их самих обманули. Конфеты у вас — пальчики оближешь. Дадите рецепт?
Она неуверенно улыбнулась и протянула к нему руку. Валентайн понял, что она хочет дотронуться до него, и накрыл ладонью ее руку.
— Простите, что усомнилась в вас. Вы не обиделись?
— Переживу.
— Эти конфеты приготовлены из арахиса, изюма и овсяных хлопьев. Складываете все в мешочек для мусора, добавляете растопленный шоколад, арахисовое масло и чашку сахарного песка. Хорошенько потрясите мешочек — и готово.
— К ним можно пристраститься. Как называются?
— Белый хлам.
Валентайн повторил рецепт про себя. Готовить он не умел, так что придется уговорить Мейбл все это смешать.
— Вы знаете тех четверых, которые вам угрожали?
— Голоса незнакомые.
— Акцент испанский?
— Да.
— Они велели перестать со мной разговаривать, да?
— Да. Сказали, что вы виноваты во всех тех ужасах, что творятся в последнее время.
— И кто из них ударил вас?
Мэри Элис покачала головой и улыбнулась.
— Я правда упала на улице.
На холодильнике Мэри Элис висел список важных телефонных номеров, фамилий друзей и родственников. Номера были напечатаны цифрами и шрифтом Брайля. Валентайн пробежал по списку глазами.
— У вас есть поблизости друзья, у которых можно пожить? Думаю, лучше вам будет уехать из Слиппери-Рока на несколько дней.
— У меня двоюродная сестра в Бреварде. Десять минут на машине.
— Я бы вас отвез, если вы не против.
— Вы такой заботливый.
Через десять минут Мэри Элис сидела в его машине. Ее чемодан уже лежал в багажнике. Валентайну не хотелось увозить ее из дома, где все было ей знакомо, но иного способа защитить ее он не находил. Когда машина уже выезжала на дорогу, зазвонил мобильник. Валентайн посмотрел на экран.
— Господи, как вовремя! — пробубнил он.
— Что-то случилось?
Это была Люси Прайс, с которой ему меньше всего хотелось сейчас беседовать. Валентайн раскрыл телефон и отключил его.
— Нет, ничего.
— Вы отключили мобильный телефон.
— Звонил человек, с которым я не желаю говорить. Знаете дорогу до Бреварда?
— Интересно, кто же это?
Валентайн доехал до конца дорожки и остановился, не зная, куда повернуть. В ее голосе ему послышалась настороженность.
— Это одна женщина. Мы познакомились с месяц назад в Лас-Вегасе. Я пытался ей помочь. Но не получилось. Теперь она названивает мне по десять раз на дню.
— А как вы пытались ей помочь?
— Я бы не хотел говорить об этом, если позволите.
— Да, да, конечно, — ответила Мэри Элис сухо. — Я сажусь в машину к незнакомому мужчине, и он везет меня неизвестно куда. Я хочу знать, кто вы такой. Или я сейчас же выйду и вернусь домой.
Она положила руки на колени. Валентайн понял, что Мэри Элис из тех людей, которые могут ждать прямого ответа сколько угодно. Он заглушил двигатель и повернулся к ней.
— Ее зовут Люси Прайс. Она азартный игрок. Помешана на игровых автоматах. В долгах у всего Лас-Вегаса. Я пожалел ее и дал ей двадцать пять тысяч долларов, чтобы она могла выпутаться.
Мэри Элис встрепенулась, услышав цифру.
— Вы серьезно?
— Да. Она неплохой человек. Просто попала в переплет. Вот я и дал ей денег.
Мэри Элис выглядела озадаченной. Она пробежала рукой по сиденью, потом по приборной доске и наконец по дверце и покачала головой.
— У вас старая машина, да?
— «Хонда» девяносто второго года.
— Значит, вы небогаты.
— Зарабатываю прилично. Но в общем да, небогат.
— То есть вы ей деньги отдали по доброте душевной.
— Можно и так сказать.
— Так почему же теперь вы от нее прячетесь? Как-то одно с другим не сходится.
Валентайн выдохнул. Ему не хотелось углубляться в историю с Люси. Это было неприятно. Потом всю ночь ворочаться и не спать, потому что будут донимать проблемы Люси и собственная неспокойная совесть. Словно прочитав его мысли, Мэри Элис наклонилась к нему, взяла за руку и сжала ее.
— Ответьте, пожалуйста.
Ему никогда не нравилось разговаривать в машине. Они вышли и сели на качели, которые заманчиво висели на веранде ее дома. Валентайн уткнулся взглядом в клен перед крыльцом и попытался собраться с мыслями. Большая толстая ворона села на ветку и уставилась на него.
— Только-только став полицейским в Атлантик-Сити, я решил, что моя работа предполагает еще и помощь людям. Я там вырос. Поэтому многих, с кем приходилось общаться, знал лично. Это были мои друзья. И я старался помогать им выкарабкиваться из трудностей.
— Вместо того чтобы арестовывать их.
— Именно. И вот как-то мой начальник, Банко, отвел меня в сторонку. Он все делал как положено. Банко сказал, что я совершаю ошибку. И пора это прекратить.
— И вы послушались?
— Сначала нет. А потом
