Шрифт:
Закладка:
— Ты женат, принц? — вдруг спросил Даэрон, неизвестно откуда взявшийся рядом. Лошадь менестреля была очень красивого серого окраса, изящная, грациозная.
— Нет, — самозванец знал, что и как надо ответить. Однажды Вольвион был откровенен со своей охраной, как никогда…
***
Принц шёл по белоснежной гавани широкими быстрыми шагами, почти бежал, и охрана следовала за ним.
— Зачем мне это всё?! — резко развернувшись на месте около главного причала, где на якорях стояли огромные прекрасные корабли-лебеди, подаренные народу Ольвэ Майя Оссэ, выпалил Вольвион. — Почему я должен сидеть здесь, называя себя Хранителем Порта, и ждать, когда на меня нападут чудовища, которых нечаянно создал Вала Мелькор?!
Разумеется, ответ не требовался, принц вздохнул, запрокинув голову. Взойдя на один из кораблей, Вольвион потребовал накрыть на палубе стол, и долго сидел молча. Только пил.
— Я никогда не женюсь, — сказал он вдруг, отставив изящный бокал из серебра, циркона и аквамарина. — Иначе мне придётся прятать и семью, и себя, посадив в Альквалондэ своего двойника.
Выпив ещё, Вольвион подошёл к борту, улыбаясь ветру и открытому морю.
— Нет, — лицо принца просветлело. Слившееся воедино сияние Древ озарило Лебяжью Гавань. — Я должен верить, как верит отец и брат, что Валар защитят нас от любой беды. Хранители моря Вала Улмо, Майя Оссэ и Майэ Уинэн не допустят трагедии. Айя Улмо!
Однако, принц Вольвион так и не женился, как ни старался отец подобрать младшему сыну невесту. Ответ Хранителя Порта всегда был один: меня любят только за мои корабли и мой дворец, а я не влюбился настолько, чтобы мне это стало неважным.
***
Самозванец посмотрел на менестреля и сделал очень серьёзное лицо, поочерёдно изображая страх, обречённость, обиду и надежду на Валар.
— Приезжая в Лебяжью Гавань, — сказал Тэлеро, — девушки восхищались дворцом, построенным не мной, и кораблями, созданными Майя Оссэ. Ко мне их чувства не имели никакого отношения, а я не влюбился настолько, чтобы мне это стало неважным.
Даэрон погрустнел и остался где-то позади.
Самозванец посмотрел вперёд. Лес менялся на глазах.
Сюрпризы подземелья
Спуск по сужающемуся коридору начал преподносить сюрпризы сразу же, как только эльфы на него ступили: оказалось, правый и левый туннели сходились через сто шагов от начала, и это событие дало бурную реакцию в отряде: Элендил молча указал на развилку, и большинство путников засмеялись. Тьелпе тоже был бы рад разделить общее веселье, даже делал вид, что ему совсем не обидно…
Но было неописуемо обидно!
Сникнув окончательно, молодой эльф ушёл в себя, и лишь чьи-то слова на очередном привале о том, что заканчивается вода, и еды уже тоже мало, а дорога до сих пор идёт под уклон, вернули в мрачную реальность бесконечного подземелья.
— Может, вернёмся поохотиться на тех чудищ? — предложил брат Элендила, и шутка всем понравилась.
— Да, воды там было много… — отозвался Дуилино, делая записи на сводах пещеры.
— А уж еды и подавно! Такие огромные туши!
— Это, наверно, сыновья Моргота, — злорадно усмехнулся Элендил, почему-то косясь на Тьелпе.
Заметив это, Куруфинвион, выцарапывавший кинжалом у себя под ногами узоры, понял, что ещё чуть-чуть, и не выдержит.
«Не обращай внимания! — закрыв глаза, попытался глубже и ровнее дышать Тьелпе. — Не принимай близко к сердцу! Нельзя делать глупости! Успокойся!»
— Пора идти, — сын Куруфинвэ-младшего поднялся с камня и взял свои вещи. — Запасы сами не пополнятся, а здесь нам ничего не найти.
— Как скажешь, командир, — пожал плечами Дуилино, — только сначала дай ещё раз взгляну на твои раны.
— Со мной всё хорошо, — стиснул зубы Тьелпе, из последних сил сдерживая рвущееся на волю пламя гнева. — Идём. Сейчас. Не будем зря тратить время. Запасы заканчиваются.
Кто-то подбадривающе похлопал по плечу, но Куруфинвион смотрел только под ноги и считал шаги, изо всех сил стараясь не слушать разговоры собратьев, которых уже успел возненавидеть.
***
Голоса во тьме. Что это? Может, просто послышалось? Нет… Это крики. Они очень далеко, в другой реальности, в другом мире, другой жизни.
— Тьелпе! Ты где?
Это голос отца. Он встревожен. И звучит песня, но кто поёт, непонятно. Но точно не Кано.
Вновь дивный сон увидел я безумной этой ночью,
Что кружит смерть, ликует боль и крик ворон.
Всё, как в тумане, я бегу навстречу изумрудам,
Они бесцветны, а наш лагерь под огнём.
Но пробуждение не дарило тишину,
Вороний крик не угасал.
В окно влетела птица — знаю, на беду…
Вновь я вижу сон:
Сквозь дивный свет
Ведёт тропа в страну чудес…
Финвэ? Зелёный кварц… Митрим!
И пламя… Неизвестно откуда прилетает удар огненным бичом.
Резко сев и ещё не осознав, что сон закончился, Тьелпе вдруг понял: он больше никогда не увидит Феанаро. Но… Это не то же чувство, что возникло, когда Моргот убил Финвэ. Просто… Именно сейчас, в этот самый момент пути деда и внука разошлись навсегда.
— Проклятье, — послышался голос Дуилино, и стало светлее: эльф запалил ещё факел. — Что-то случилось. И без нас.
— Тебе тоже дурной сон снился? — подошёл мрачный и потерянный Элендил. — Хочется верить в лучшее, но, кажется, мы с братом остались вдвоём…
Тьелпе поймал себя на мысли, что Элендила ему ни капли не жаль, и его брата тоже. Взяв в руки друзу с зелёным кварцем, Куруфинвион подумал, что вторую половину подарит Артанис, если когда-нибудь снова увидит её, или будет, с кем передать красивейшей деве Арды подарок от того, о ком она и не помнит, наверное.
Разделив остатки провизии, эльфы в молчании тронулись в путь, в темноту.
***
Впереди возник чёрный провал.
Коридор уже давно стал узким настолько, что продвигаться приходилось по одному, растянувшись цепочкой, и когда идущий первым резко остановился, следовавший за ним едва не налетел на собрата.
— Что там внизу? — поспешил спросить Тьелпе, стараясь опередить собратьев. — Спуститься сможем?
Ответа не
