улице Лурмель (ему также грозила гибель), узнав о смерти священника в концлагере, написал большое стихотворение «Отцу Димитрию Клепинину», в котором были такие строки:

…Среди огня, и мглы, и дыма В жестокой буре бытия Ты шел к отверженным, гонимым, И твердая рука Твоя Их неизменно выводила Из круга демонской вражды, И кроткая Твоя любила Душа их бедные черты… Не нам из тьмы, отсюда, снизу, Не нам молиться за Тебя!

Твою сияющую ризу Мы видим, помня и любя. И просим: нас осиротелых И в эти бедственные дни Оставшихся в земных пределах, Твоей молитвой осени!215

Мать Мария после кратковременного пребывания в Компьен-ском лагере 27 апреля 1943 г. была отправлена в германский концлагерь Равенсбрюк. 28 января 1944 г. Софья Борисовна Пиленко получила открытку от дочери из этого концлагеря, в которой мать Мария писала: «Я сильна и крепка»216.

16 апреля 1944 г., в день празднования Пасхи, монахиня украсила окна своего барака художественными вырезками из бумаги, хотя все виды праздников, в том числе религиозных, в лагере были запрещены. Она посещала другие бараки, утешала находившихся в них женщин, вела беседы, рассказывала советским заключенным о жизни во Франции, часто читала им Евангелие и толковала его. Эта драгоценная для матери Марии книга была у нее украдена, когда монахиню перевели в карантинный блок217.

Находившаяся вместе с ней в лагере С.В. Носович позднее вспоминала, что мать Мария «близко сошлась со многими советскими девушками и женщинами… и всегда говорила о том, что ее заветная мечта: поехать в Россию, чтобы работать там не словом, а делом, и чтобы на родной земле слиться с родной церковью… Ее не пугало официальное неверие, а лишь душевная узость, черствость. Часто матушка радостно говорила о русской молодежи, ищущей знаний, любящей труд, полной жертвенности для блага будущих поколений. Как-то на перекличке, она заговорила с одной советской девушкой и не заметила подошедшей к ней женщины SS. Та грубо окликнула ее и стеганула со всей силы ремнем по лицу. Матушка, будто не замечая этого, спокойно докончила начатую по-русски фразу. Взбешенная SS набросилась на нее и сыпала удары ремнем по лицу, а та ее даже взглядом не удостоила. Она мне потом говорила, что даже и в эту минуту никакой злобы на эту женщину не ощущала: “Будто ее совсем передо мной и нет”»218.

10 января 1945 г. ослабевшую и больную монахиню перевели в Югендлагерь, но после селекции возвратили в Равенсбрюк. 31 марта 1945 г., в канун Пасхи, мать Мария (заключенная № 19263) была казнена в газовой камере концлагеря Равенсбрюк. Согласно имеющемуся свидетельству, она заменила собой еврейскую девушку, которой была уготована смерть, и, поменявшись с ней куртками, добровольно пошла в газовую камеру219. По другой версии, состояние здоровья монахини после долгой болезни дизентерией оказалось таким, что по лагерному методу «селекции» она была обречена на уничтожение, и ее отправили в газовую камеру220.

«В личности м. Марии, — отмечал знаменитый русский философ Н.А. Бердяев в статье “Памяти монахини Марии”, — были черты, которые так пленяют в русских святых женщинах, — обращенность к миру, жажда облегчать страдания, жертвенность, бесстрашие… Была еще одна черта у м. Марии, которая играла огромную роль, и с которой связана ее гибель. У нее была страстная любовь к России и русскому народу. Последний период ее жизни, период войны, был весь окрашен в цвет страстного патриотизма, который принимал крайние формы. Исключительная любовь к России, русской земле и русскому народу делали ее часто несправедливой к Западу и западным течениям. Ее мироощущение можно назвать революционным славянофильством. Мать Мария во время оккупации была настоящей резистанткой. Помощь евреям. У меня было впечатление, что она стремилась к жертве и страданию, она хотела умереть за русский народ. Конец ее был героический. В германском концентрационном лагере она нашла для себя религиозную деятельность, которая, вероятно, ее больше удовлетворяла, чем деятельность в мире свободном… Я очень любил м. Марию»221.

«Все те, кто ее знал или соприкасался с нею в тюрьме или лагере, — вспоминала С.В. Носович, — надолго сохранят ее яркий, незабываемый и столь редкий образ интеллигентной русской женщины, ставшей по настоящему деятельной христианкой, расточавшей в самые горькие минуты духовную помощь и поддержку всем, кто только к ней приходил за ними»222. Последняя иконописная работа матери Марии была выполнена в концлагере Равенсбрюк: на вышивке изображена Богоматерь, держащая Младенца Христа, уже распятого на Кресте. После этой выдающейся женщины также осталось большое литературное наследство, прежде всего стихотворения, поэмы, мистерии и религиознофилософские произведения, в частности известный труд «Типы религиозной жизни»223.

В начале 1980-х гг. два видных еврейских общественных деятеля — Лев Поляков и Георгий Веллере — решили ходатайствовать перед Мемориальным центром памяти жертв Холокоста и институтом Яд Вашем в Иерусалиме о присуждении матери Марии и священнику Димитрию Клепинину звания «Праведник народов мира» (оно дается людям, помогавшим евреям избежать преследования нацистов в годы Второй мировой войны). Л. Поляков и Г. Веллере обратились к вдове священника — Тамаре Федоровне Клепининой, прося ее найти евреев, спасенных благодаря помощи членов «Православного Дела», и попросить их письменно засвидетельствовать о том, что именно выдача документов о крещении или укрытие в домах «Православного Дела» спасли их от уничтожения.

Тамаре Федоровне было неудобно этим заниматься, к тому же многие уцелевшие евреи разъехались по различным странам мира. Тогда Л. Поляков и Г. Веллере сами принялись за поиски и за несколько лет собрали увесистый сборник документов на рассмотрение института Яд Вашем. И в 1985 г. монахине Марии (14 января) и отцу Димитрию (16 июля) было присвоено звание «Праведник народов мира» (к сожалению, его до сих не присвоили Юрию Скобцову). 15 июля 1986 г. вдову и дочь священника Димитрия Клепинина пригласили в посольство Израиля во Франции, где генеральный консул вручил им аттестаты на имя матери Марии и отца Димитрия. Через несколько недель Елена Клепинина и ее дочери Татьяна и Светлана посетили Иерусалим, где состоялась торжественная церемония, в ходе которой на аллее «Праведников народов мира» были посажены мемориальные деревья с именами обоих мучеников224.

7 мая 1985 г. указом Президиума Верховного Совета СССР монахиня Мария (Кузьмина-Караваева) была награждена орденом Отечественной войны II степени (посмертно). В 1992 г. в селе Юровка под Анапой, на могиле предков матери Марии произошло символическое захоронение праха из концлагеря Ра-венсбрюк. 9 февраля 2003 г. на месте бывшего общежития матери Марии — дома