страну, конечно, определяло ЦРУ. Срок обучения зависел от степени усвоения программы слушателями. Но старались не растягивать, пять-шесть месяцев, с утра до поздней ночи, без всяких выходных и отлучек из монастыря. Захотел бы, не пустят, учебный центр тщательно охранялся и был изолирован от всего мира.

— Тебя мы будем готовить для Народно-демократической партии Афганистана, — объявил начальник учебного центра при первом знакомстве с Абдулой. И, видя недоумение на его лице, пояснил:

— Само собой разумеется, для нелегальной работы в ее рядах. Ты, я вижу, чем-то смущен? Недоволен нашим выбором?

— Да нет… я доволен… Только…

— Что только? — жестко спросил начальник, и Абдула вдруг увидел, какие у этого небольшого роста, атлетически сложенного крепыша большие, бесцветные глаза. Они смотрели на него в упор, не мигая, холодные и злые.

— Дело в том, что у себя на родине я был далек от всякой политики и, естественно, ничего не знаю о партии, которую вы назвали, — честно признался Бури.

— Теперь узнаешь, за этим тебя и прислали, парень, к нам на остров… Только не вздумай валять дурака, у нас не университет, порядки строгие, заниматься придется много и на совесть. Живем по закону: «Не умеешь — научим, не желаешь — заставим!» Правда, остроумно?

И, не дожидаясь ответа от Бури, захохотал шумно и нагло.

…Историю создания Народно-демократической партии Афганистана Бури начал познавать из пухлого, многотомного досье, что ежедневно выдавалось ему в часы занятий в спецклассе. Первый том начинался с лаконичного секретного донесения, присланного в центр из Кабула. Агент ЦРУ по нежной кличке «Нарцисс» сообщал: «Сегодня, 1 января 1965 года, в городском районе Шир Шах Мена, в доме у Тараки, нелегально состоялся учредительный съезд Народно-демократической партии Афганистана. Съезд избрал Центральный комитет и поручил ему подготовку Программы партии. Генеральным секретарем ЦК НДПА избран Нур Мухаммед Тараки, секретарем ЦК НДПА — Бабрак Кармаль». Через день центр получил новое послание своего агента, копия которого также попала в объемистое досье. «Нарцисс» не дремал, не ждал, пока ему прикажут, сам проявлял инициативу, сообщал ЦРУ уже собранные им подробные биографические данные на лидера новой политической партии. «Нур Мухаммед Тараки, сын Назара Мухаммеда Тараки, родился в Сур Кыме провинции Газни 23 сартана 1296 года (14 июля 1917 года) в семье крестьянина-кочевника. Образование — среднее. Трудовую деятельность начал в качестве мелкого служащего в конторе „Пуштун“, а затем работал в ее отделениях в Бомбее, а также в провинции Бадахшан. Начало революционной деятельности Тараки относится к сороковым годам. В 1947 году он возглавил движение, оппозиционное к властям, под названием „Виш зяльмен“ („Пробудившаяся молодежь“). В настоящее время занимается журналистикой, пробует свои силы в литературе, автор ряда новелл. Для понимания сути политического мировоззрения Тараки советую ознакомиться с его статьей „Чего мы требуем?“ в газете „Ангар“ № 1 за 1951 год».

Бури не увлекают доносы неизвестного «Нарцисса». За высокими, покрытыми зеленым мхом старыми стенами бывшего монастыря, где расположилось хозяйство центра, плещутся, шалят океанские волны. Их шум отчетливо слышен в учебном классе, Абдула даже почувствовал соль воды на своих губах. Эх, швырнуть бы в угол это гнусное и непонятное для него досье, выпрыгнуть в настежь открытое окно и прямо через проходную на берег океана. Броситься сейчас бы на мягкий, золотистый песок голышом, глотнуть обжигающего рома из бутылки, положить руки под голову и лежать, не шевелясь, слушая, как бушуют волны.

— Тебе что-нибудь не понятно, Абдула? — слышит он за спиной знакомый вкрадчивый голос.

Это его главный консультант, специалист учебного центра по политическим партиям Среднего и Ближнего Востока. Мистеру Фриду не было и пятидесяти, но он уже успел облысеть. Лицо нездоровое, серое, угристое, а глаза бархатные, задумчивые, пытливые. Появляется всегда неожиданно, словно из-под земли вырастает, беседовать любит обстоятельно, не торопясь.

— Так что же смутило моего юного друга? — переспрашивает мистер Фрид.

— Да вот… статья «Чего мы требуем?»… — растерянно отвечает Абдула.

— Понятно, понятно… Сейчас ее найдем, она, кажется, на странице сто первой, — говорит главный консультант, перелистывая под самым носом у Бури толстое досье. — Нашел… Не ошибся! — радуется Фрид. — Вот ее фотокопия. Все, пожалуй, читать не стоит. Только суть политической позиции Тараки. Послушай, что он пишет в своей статье.

Поправил очки на носу, кашлянул и начал нараспев:

— «Мы требуем хлеба, одежды, работы и человеческих условий жизни. Мы требуем законности и создания правительства, которое будет действовать в интересах нации. Мы требуем участия всех слоев общества в общественно-политической жизни. Мы требуем социальных прав, создания политических партий…»

Умолк, посмотрел на Бури. Тот сидел смиренно, почтительно смотрел ему в рот и ничего не слышал. Глаза предательски выдавали настроение Бури… По ним Фрид определил, что Абдуле ужасно не хочется протирать штаны в этом классе, слушать скучные и непонятные для него вопросы политики… Поначалу такое бывает со слушателями, пока не втянутся, не войдут во вкус изучаемого предмета. Надо бы пощадить парня, отпустить во двор, пусть ноги разомнет, подышит свежим воздухом, да нельзя, не положено. Мистер Фрид взглянул на циферблат своих электронных часов, убедился, что до перерыва еще далеко, сказал строго, как и положено главному консультанту учебного центра:

— Перестань витать в облаках. Спустись на грешную землю, Абдула…

Абдула вздрогнул, хотел что-то сказать в свое оправдание, но его остановил повелительный жест руки Фрида.

— Помолчи, вернемся к нашей теме. Итак, газета «Ангар» критикует королевскую власть. Что ты думаешь по этому поводу? — спросил он Абдулу.

— Я… я ничего не думаю, — отвечал растерявшийся Бури.

— А думать придется! — строго сказал Фрид. — Разбирать каждую строчку, вникать в глубину политической конструкции, которую тебе предстоит разрушить…

— Мне… разрушить конструкцию? — удивился Абдула.

— Именно тебе, в содружестве с другими. Но об этом попозже. Вернемся к газете «Ангар». Она, как ты слышал, только обличала общество. А ответ, как его перестроить, дает другая газета. Обратимся к первоисточнику, открой, Абдула, страницу пятьсот три.

Абдула послюнявил палец и стал листать серую папку досье. У мистера Фрида была завидная память. Абдула нашел на указанной странице то, что и хотел видеть его консультант.

— «Хальк»[23] — еженедельная газета Народно-демократической партии Афганистана, 11 апреля 1966 года, — прочитал вслух Бури.

— Она самая, — говорит мистер Фрид, усаживаясь в кресло напротив Абдулы. — Здесь и дается ответ на трудные и мучительные вопросы афганской действительности. В этом номере газеты «Хальк» обнародована Программа НДПА. Прочти ее первые строчки.

— «Во имя бесчисленных страданий угнетенных народов Афганистана».

— Вот-вот, во имя бесчисленных страданий… — повторил Фрид. — Запев, как хорошая молитва, но очень опасная. Каждое слово этой программы начинено политической