В порядке «компенсации» гражданского населения в Ленинград с восточного берега Ладожского озера в июле 1942 г. было переправлено почти 43 тыс. человек для пополнения войск Ленинградского фронта[150]. Одновременно осажденный город «разгружался» от своего промышленного оборудования: одних станков предстояло вывезти 17 тыс. 20 июля 1942 г. Государственный Комитет Обороны обязал Военный Совет Ленинградского фронта обеспечить вывоз из Ленинграда 23 467 единиц различного оборудования[151], которое должно было быть использовано в промышленности восточных районов страны.

К счастью, не все оборудование вывозилось с законсервированных и бездействующих ленинградских предприятий. Как скоро выяснилось, оно в любой момент могло понадобиться осажденному городу. Один из таких показательных фактов привел в своей уникальной книге «Снаряды для фронта» В. И. Демидов, много сделавший для изучения истории обороны и блокады Ленинграда. Обнаружив на страницах «Ленинградской правды» за 1942 г. рассказ о том, как горстка специалистов, оставшаяся после эвакуации в глубокий тыл одного из оборонных предприятий с его основными кадрами и оборудованием, собралась в начале июля 1942 г., чтобы обсудить предложение директора «ленинградского филиала» о возможности изготовления «нового вида изделия», В. И. Демидов провел тщательное исследование, «рассекретив» это оборонное предприятие – завод имени М. И. Калинина, и восстановив имена тех, кто собрался тогда для обсуждения предложения директора «филиала» Н. Г. Миронова.

6 июля 1942 г., когда в Смольном А. А. Жданов информировал партийно-советский актив о том, что «всю промышленность использовать не думаем в ближайшее время», в одном из пустых корпусов завода имени М. И. Калинина появились ставшие по необходимости такелажниками главный инженер завода В. А. Рудновский, начальник упаковочного цеха Ф. В. Молчанов и другие инженеры и служащие. Они тащили сюда оборудование: станки полегче – волоком, на листах жести, потяжелее – на катках и буксиром за грузовиком. В первый же день новоявленные такелажники подняли на второй и третий этажи три станка, во второй – семь, в третий – тринадцать. К 15 июля десятки станков стояли на нужном месте. Начальник цеха Молчанов и его помощник Зыков, став бетонщиками, за две недели залили цементом 89 фундаментов под станки. Директор филиала Миронов работал попеременно такелажником, каменщиком, грузчиком. Когда необходимо было оснащать станки и налаживать их работу, главный инженер Рудновский и инженер Голубев стали строгальщиками, начальник отдела технического контроля Н. Ф. Чистяков – токарем, начальник цеха Н. А. Кальченко – слесарем. 17 августа были запущены первые три станка, а через неделю цех освоил производство сложного элемента к сугубо ленинградской тяжелой реактивной мине М-28[152]. Правда, первые 460 тяжелых реактивных мин М-28 были изготовлены в июле 1942 г. на другом оборонном предприятии и испытаны с большим успехом на противнике. Утром 20 июля 1942 г. 192 тяжелые мины М-28 – общим весом более 150 т взрывчатки и стали – накрыли сразу два батальона: испанских «добровольцев» из «Голубой дивизии» и сменявших их в это время в районе Старо-Паново немцев[153].

Старопановская операция, успешному началу которой способствовал массированный удар нашей артиллерии с использованием нового оружия большой разрушающей силы тяжелых реактивных мин М-28, была задумана командованием Ленинградского фронта с целью отвлечь часть сил немецких войск, сосредоточенных в районе Мги и Тосно, нанести им возможно серьезный урон и тем самым предотвратить попытку штурма Ленинграда. В первое время операция развивалась успешно, и нашим войскам удалось захватить поселок Старо-Паново. Однако в дальнейшем, когда противник перебросил к Урицку подкрепления, части 42-й армии не смогли выполнить поставленную задачу – овладеть Урицком. Это произошло в первую очередь из-за допущенных ошибок командования 42-й армии и ее 85-й стрелковой дивизии. Показательно, что недавно назначенный командовать Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Л. А. Говоров издал 3 июля 1942 г. суровый приказ, в котором отмечалось, что Военный Совет 42-й армии и командующий генерал-лейтенант И. Ф. Николаев не сделали необходимых выводов из указаний Военного Совета фронта по коренному улучшению подготовки операции и управления боем на основе итогов боя при овладении Старо-Паново. При «операции на

Урицк», говорилось в этом приказе, командованием штабами и войсками 42-й армии вновь повторен ряд крупных ошибок в подготовке боя, управлении боем и организации взаимодействия родов войск, что вместе взятое привело к невыполнению боевой задачи. Особо суровой критике Военный Совет 42-й армии подвергся в этом приказе за то, что «не принял мер к проверке системы управления боем 85-й стрелковой дивизии», «не проявил нужной требовательности и практически ничего не сделал для выполнения дивизией поставленной задачи». Командующий Ленинградским фронтом, быть может, впервые столь откровенно назвал одну из главных причин неудач наших наступательных операций – неумение устранять выявленные в ходе боя ошибки и, более того, позволять «вводить себя в заблуждение, не только не приняв мер к разоблачению лживых докладов» командиров подчиненных частей, но даже не уловил явной неправдоподобности и противоречий в докладах исполнителей[154]. За ошибки и промахи, допущенные при проведении Старопановской операции и в особенности за дезинформацию командования 42-й армии командир 85-й стрелковой дивизии полковник Лебединский и замполит полковой комиссар Орлов были не только отстранены от занимаемых должностей, но и лишены орденов и воинских званий[155].

В июле 1942 г. для усиления внутреннего гарнизона блокированного Ленинграда особенно актуальной стала работа по вооружению и созданию новых вооруженных рабочих отрядов. На начало июля их было 77 с общей численностью 8482 человека[156]. В Кировском районе в пяти вооруженных рабочих отрядах состояло 1968 человек, на вооружении которых имелось 110 винтовок, 1 пулемет «Максим», 71 ручной пулемет, 51 автомат, 5 тыс. гранат и 10 тыс. бутылок с зажигательной жидкостью, 552 охотничьих ружья и 183 мелкокалиберные винтовки[157]. Выросшее за июль 1942 г. почти в 3 раза число рабочих отрядов предполагалось вооружить за счет производимых сверх плана, на субботниках, вооружения и боеприпасов на ленинградских оборонных заводах[158].

Реализуя замысел превратить весь Ленинград в укрепленный район, командование фронта разместило на южных подступах к городу в полосах обороны 42-й, 55-й и 67-й армий 25 отдельных противотанковых артиллерийских дивизионов, а в зданиях города было сооружено 8447 пулеметных и 932 артиллерийских дотов, 404 артиллерийских и 199 пулеметных дзотов. В черте города было также возведено почти 15 км противотанковых рвов, почти 40 км баррикад, свыше 50 км крытых ходов сообщений. Все это позволило в дальнейшем командованию фронта маневрировать своими силами, без риска снимать часть войск из полосы обороны и сосредотачивать их в районе, избранном для прорыва обороны противника[159].

В июле 1942 г. осажденный Ленинград подвергался ожесточенному