лицо ее матери испорчено.

А потом возле здания слышится вой сирен, за тонкими шторами мигают холодные синие огни. Кто-то стучит в дверь квартиры кулаком под отчаянный вой Шарлен.

– Полиция! Откройте!

– Помогите! – откликается Шарлен. – Он пытается меня убить!

Деррик смотрит на нож в своей руке, и на мгновение Кристи-Линн становится страшно, что он кого-нибудь пырнет. Отчаянные люди совершают отчаянные поступки. Но Деррик бросает нож, лихорадочно пытаясь придумать другой путь к отступлению. Но прежде, чем он успевает сделать шаг, раздается хруст сломанного дерева, и внутрь врывается полиция, держа наготове пистолеты, как в кино. У Кристи-Линн дрожат от облегчения ноги. Впервые в жизни она благодарна любопытным соседям.

Деррик стоит, словно окаменев, пока на него надевают наручники и зачитывают права. Кристи-Линн наблюдает за ним с кровожадным удовлетворением. Она рада, что он отправится в тюрьму, рада, что он больше не будет торчать у них дома, проматывая последние гроши. Но удовлетворение длится недолго. Приезжают врачи и осматривают на кухне Шарлен. Полицейские тоже на кухне, зачитывают ей ее права. Нападение, объясняют они. Не самозащита. Потому что она бросила в Деррика бутылку прежде, чем он накинулся на нее с ножом, а не после.

Кристи-Линн разрешают поехать в машине скорой помощи, но, когда они добираются до больницы, ей велят остаться в комнате ожидания. Она лишь беспомощно наблюдает, как ее мать увозят на каталке. Ее пускают к Шарлен только в пять утра.

В палате холодно и пахнет антисептиком. После суматохи в комнате ожидания тишина кажется тревожной. Шарлен неподвижно лежит на слегка приподнятой кровати, ее рука в гипсе, а левая щека перебинтована. Доктора зашили ей лицо.

Мать поднимает веки.

– Малышка…

Кристи-Линн смотрит на кровать, и лицо ее матери вдруг начинает расплываться. Когда-то она была самой красивой девушкой в Монкс Корнере, а теперь…

– Тебе больно?

– Сейчас – нет. – Пальцы Шарлен ощупывают повязку на щеке. Ее ногти все еще покрыты кровью. – Они дали мне… что-то. Обезболивающее.

– Они сказали, когда ты сможешь вернуться домой?

Шарлен закрывает глаза и поворачивает голову. Из-под ее ресниц струятся слезы.

– Сомневаюсь, что я вернусь домой, детка. Во всяком случае, какое-то время. У меня неприятности.

Неприятности. В тишине это слово звучит зловеще.

– Но Деррик…

– Дело не только в этом, Кристи-Линн.

– Еще в деньгах, которые ты взяла в «Пиггли Виггли»?

Мать кивает и тяжело вздыхает.

– И… в других вещах.

– Каких?

– Я не хотела тебе рассказывать. Связано с одним моим знакомым. С нашим… договором.

– Секс? – мягко спрашивает Кристи-Линн.

– Да, вроде того.

– За наркотики.

Мать снова кивает, отводя взгляд.

– И однажды ночью меня поймали. Вина не слишком большая – подстрекательство, первое обвинение. Но если сложить все вместе…

– Тебя отправят в тюрьму?

– Похоже на то.

Кристи-Линн невольно делает шаг назад.

– А я? Ты сказала, что у тебя есть дочь?

– Есть специальные места…

– Нет!

– Это всего на несколько месяцев, – обещает Шарлен вкрадчивым, обиженным голосом. – Максимум на год. Сама не заметишь, как пролетит. И мы снова окажемся вместе. Уедем отсюда, начнем жизнь заново. Все будет не так плохо, вот увидишь. Ты даже сможешь меня навещать.

Но Кристи-Линн уже не слушает. Она не хочет навещать мать в тюрьме или уезжать, когда все закончится. Потому что это не закончится никогда. Просто начнется заново в другом городе, с новыми проблемами и, возможно, с новым дилером.

– Прости, детка, – шепчет Шарлен, протягивая дочери руку. – Мне очень жаль.

– Я знаю, мама, – тихо отвечает Кристи-Линн, не обращая внимания на протянутую руку. – Тебе всегда жаль.

Двадцать два

Свитвотер, Вирджиния.

1 мая 2017 г.

Кристи-Линн посмотрела на джип Уэйда, припаркованный возле дома, подняла руку и постучала в третий раз. Он явно здесь. Он ее игнорирует? Мстит за отвергнутое приглашение на обед? Тогда, наверное, сейчас не лучшее время просить об одолжении.

Она снова постучала и принялась ждать, хотя ответа так и не последовало. В любом случае это была безумная идея. Кристин уже собиралась спуститься с крыльца, когда услышала, как где-то сзади хлопнула дверь. Кристи-Линн замерла в нерешительности – унизиться и попросить, о чем собиралась, или уйти, сохранив гордость и утратив надежду получить желаемые ответы.

Переступив через остатки зимних дров, она подошла к задней двери домика. Уэйд спускался по ступеням веранды с красной нейлоновой сумкой на плече, направляясь к маленькому деревянному каноэ, лежащему у воды. Он уже опустил туда одну ногу, когда наконец заметил Кристин. Выпрямился и уставился на нее, прикрывая глаза рукой от вечернего солнца.

– Привет, – неловко поздоровалась Кристин, словно просто проходила мимо.

– Передумала насчет обеда?

Она смущенно опустила голову.

– Я пришла поговорить.

– О перемирии?

Кристи-Линн подавила стон, слишком уставшая, чтобы спорить.

– Мы можем просто… поговорить?

– Залезай в лодку.

Кристи-Линн удивленно вытаращила глаза.

– Что?

– Если хочешь поговорить, придется делать это на воде.

Она рассмеялась, смутно догадываясь, что он не шутит.

– У меня неподходящий наряд…

– Мы и не собираемся кататься на водных лыжах. Снимай туфли и оставь сумку. Все будет нормально.

Кристи-Линн тревожно осмотрела каноэ, снова задавая себе вопрос, насколько сильно ей нужна помощь Уэйда.

– Что не так? Ты не умеешь плавать?

– Конечно, умею.

– В чем тогда проблема?

Когда стало ясно, что он не сдастся, Кристи-Линн бросила сумку и скинула балетки. Уэйд уравновесил лодку, когда Кристин залезла, и велел держаться двумя руками за планширы – как она поняла, имелись в виду бортики, – пока она медленно продвигалась вперед, а потом развернулась и осторожно села на узкое тростниковое сиденье.

Через мгновение Уэйд оттолкнулся от берега, сел напротив, и они плавно заскользили по воде. Какое-то время оба молчали: Уэйд греб короткими, легкими движениями, а Кристи-Линн любовалась отражением залитых солнцем облаков на стеклянной поверхности озера.

– Красиво.

Кристин глубоко вздохнула и почувствовала, как расслабляется, наполнив легкие воздухом с еловым ароматом. Она не планировала произносить это вслух. И даже не осознавала, что произнесла, пока не встретила взгляд Уэйда.

– Да. Итак?

– Итак…

Он пожал плечами, вытащил весло из воды и положил его к себе на колени.

– Ты хотела поговорить.

Кристи-Линн кивнула.

– Да. Ты прав. – Она сделала паузу, собравшись с мыслями. – В прошлый раз, когда я приезжала сюда, ты кое-что сказал. Предположил, что на самом деле я не хочу знать правду про женщину в машине у Стивена.

– Да, прости. Я не имел права так говорить. Твое горе – не мое дело.

– Верно. Но тем не менее, возможно, ты был прав. Чем больше я думала об этом и о вещах,