Шрифт:
Закладка:
Юрий Николаевич в общении с задержанными прекрасно обошёлся без членовредительских штучек. За исключением одного эпизода, когда эти двое решили, что бывших семёновцев не бывает и при первом же перекрёстном допросе, сославшись на тайные сведения, попросили присных удалиться — мол, всё скажут, но только главному. И решили применить силу. Мундир егеря им ни о чём ещё не говорил, а телосложение следователя опасений не внушало. Но «дрищ» едва ли не в буквальном смысле завязал их обоих морским узлом. Спешно вернувшимся работникам следственного отдела предстала картина эпической битвы, где задержанные ползали по полу, тихо завывая, а «Холмс» невозмутимо стоял над ними, скрестив руки, словно монумент спокойствия. «Самые умные нашлись, понимаешь, — комментировал происходящее Юрий. — Не вы первые, не вы последние». Мгновенное и жестокое возмездие за попытку нападения на следователя произвело на обоих дезертиров такое впечатление, что ребята «поплыли» и начали выдавать полезную информацию. А когда Юрий понял, что они выжаты досуха, отправил их обратно в казематы крепости.
— В общем, так, — сказал он, когда Пётр Алексеевич, пригласив на совещание только Меншикова и следователя, потребовал доложить о результатах. — Эти двое — такие же шестёрки, как и третий, которого они завалили, когда узнали, что мы вышли на того мужичка. Тем бы всё и закончилось, но заказчик через некоторое время затребовал действий — вывезти на лодке двух человек с Заячьего острова. Сперва не хотели о том говорить, но я пообещал отдать их тебе, государь, и ребятки раскололись до самой задницы. Короче, тот тип приказывал им лично, без посредников, но говорил из-за деревянной ширмы и шёпотом. Где это было, они не знают, их водили кругами вокруг порта, потом провели задворками в какую-то комнату с одной свечкой… В общем, посреди Невы к ним должен был причалить ял, забрать пассажиров и передать деньги… Думаю, их бы там же и завалили, на таких дураках всегда экономят. Иначе хрен бы им лично приказывали, передали бы записку с приказом сжечь после прочтения. Но с тех пор, как я этих придурков допросил, больше никаких зацепок не проявилось. Нигде. Кто бы ни был тот, говоривший с акцентом, он или залёг на дно, или как-то свалил из города.
— А ты что скажешь? — государь устремил мрачный взгляд на Алексашку. — Ведь не всех иноземцев надобно было проверять.
— Французов и разных гишпанцев у нас едва ли два десятка наберётся, — сказал светлейший. — С кем-то сам говорил, к кому-то верных людей посылал. Везде за ними приглядывают. Пока ничего не нащупал.
— Ты говорил и с женщинами-иностранками тоже? — спросил «Холмс».
— Да бабы-то тут при чём?
— При том. Не одни дамы Черкасовы умеют мозгами пользоваться.
— Послушай его, Алексашка, дело говорит, — Пётр Алексеич кивнул в сторону Юрия. — И сам бы о бабах не подумал, да пример есть.
— Тогда дело, считай, завалено, — Меншиков развёл руками. — Знатных дам из тех краёв здесь нет, а офицерские жёны, метрессы, актриски да портнихи — разве их всех учтёшь.
— Вот и займись, самая работа для тебя, — хохотнул Пётр Алексеич. — Проверять придётся всех. Обрати внимание ещё и на попов ихних. Латинян, лютеран — всё едино. Иезуиты шпионством едва ли не открыто грешат… Вот что, Юрий, — он обернулся к следователю. — Сидит у меня здесь один польский иезуит, Катька года полтора назад его из-под носа у Каролуса с Мазепой выкрала. Поспрашивай попа, вдруг ему что ведомо. Затем съездишь в Шлиссельбург, там Хаммер обретается. С ним тоже поговори. Знает он по сему вопросу немного, но может и вспомнит что полезное — кого видел, с кем говорил и в Новом Свете, и в Старом. Кто ему путешествие оплатил — тоже прелюбопытно, жаль, я не догадался спросить ранее.
— Я бы ещё обратил внимание на команды и пассажиров кораблей, что заходят сюда ненадолго и не постоянно, — Юрий вдохновился этой идеей. — Что, если наш визави — «гастролёр»? То есть, наездами в Петербурге. Сравнить бы списки таких кораблей, с датами прибытия и отбытия, и…активности.
— Всё равно надобно искать и постоянных, кто у них здесь на прикорме. Но согласен, нужно проверить книги в порту.
— Я займусь. Мне только бумажка потребуется, чтобы лишних вопросов не задавали.
— Бумажка тебе будет. Работай.
— А мне самое трудное — пойду по бабам, — сказал Алексашка, и все трое дружно расхохотались.
Интермедия.
—…Русские в последнее время стали действовать слишком уж оперативно. Их стараниями была провалена попытка вывезти шведского короля. Пришлось уходить едва ли не в самый последний момент. Мы подняли якорь, пока они там возились с пойманными посредниками… Это правда, что они погибли во время допросов?
— Такие слухи ходили, но правдивы они или нет, мне не ведомо.
— Хорошо бы, если бы так и было. Тогда можно будет снова показаться в Петербурге, не вызывая подозрений. Ещё и придётся сопровождать француза… Он в курсе нашей основной миссии?
— В общих чертах. Во всяком случае, на него можно рассчитывать. Он безусловно предан Братству, его родственники также верно служат нам.
— Но миссию в Копенгагене он до конца не довёл.
— Сейчас он на некоторое время станет поверенным в делах Франции в России, а значит, одних дипломатических документов будет недостаточно. Кто-то из высокопоставленных русских должен представить его ко двору. Поскольку доверие семейства Меркуловых ему завоевать всё же удалось, то они — идеальны для этой роли. Пусть введут шевалье де Сен-Жермена в ближний к царю круг людей. Тогда исполнить нашу миссию станет гораздо проще.
— Как вам будет угодно. Впрочем, эти Меркуловы не показались доверчивыми простаками. Муж умён и скрытен, хоть и по-военному прям. Жена — дипломат и, вероятнее всего, шпионка, одна из тех, кого в последние годы развёл у себя царь Пётр. Хотя, достаточно было бы и того, что она как раз из второго отряда… Любопытно было понаблюдать за её прогулками: она не упустила ни единой возможности сосчитать паруса и пушки датских и иных кораблей на рейде Копенгагена… Что ж, если судьба снова ведёт нас в Петербург, значит, кульминация миссии близится. Они уничтожили группу воинов из будущего, на которую Братство возлагало большие надежды, и серьёзно склонили чашу весов в свою сторону. Равновесие должно быть восстановлено.
— Но эти люди сейчас рассредоточены едва ли не по всей России.
— Значит, Братству пора явиться в эту варварскую страну. Жаль, будущее нам больше не подвластно. Но мы вполне способны управлять настоящим. Повторяю: равновесие должно быть восстановлено. Теперь это возможно сделать только одним способом — уничтожить препятствие, которое, если вы помните, вставало на нашем пути в любом варианте будущего. Гордиев узел придётся рубить мечом…
3
Вести с юга дошли в Петербург как раз в апреле. Пётр Алексеевич, конечно, сказал «пару ласковых» в адрес шурина, который зачем-то решил зимовать не на Волге, как все нормальные люди, а в Харькове. Поближе к провианту, стало быть. Что ж, опытный офицер там теперь будет весьма кстати, и за то государь простил самоуправство сродника. Пожалуй, из этой ситуации удастся выжать и немалую пользу. А ежели родственничку удастся ещё и самого Рёншельта к этому делу приставить, то и вовсе замечательно.
Он получил известия не только из Харькова. Бесконечным потоком шли шифрованные депеши от комендантов пограничных крепостей, складываясь во вполне определённую картину: в этот раз крымцы пойдут не мелкими разбойными ватагами, хватать крестьян по сёлам, а всей ордой, во главе с ханом и половиной его родичей. Эти не раз хвалились, что смогут вновь сжечь Москву, когда пожелают. Толстой из Стамбула отписывал, будто Девлет-Герая к тому ещё и поощряли разными подарками. А в крепости Крыма пришли и стали гарнизонами янычары. Но как ни старался хан уговорить их сераскира выступить разом, одним войском, Али-паша показывал фирман султана и говорил, что падишаху сие не угодно… Ахмед умён, ничего не скажешь. Ему сейчас война с Россией ни к чему, хоть бы французский барон де Ферриоль там все улицы и базары золотом усыпал. Османы иную жертву себе избрали, куда как полегче. А чтоб русская армия той жертве на помощь не пришла, на то и хан в поход выступил.
Но Пётр Алексеевич нисколько не сокрушался по этому поводу. Он довольно потирал
