Дома она услышала:

– Почему это вас в Лондоне так расхвалили? Вы не думаете, что это все означает? Чем это вы так привлекли Запад? Ну-ка, ну-ка, давайте-ка мы на вас посмотрим поближе.

В Лондоне Горбачев познакомился с премьер-министром Маргарет Тэтчер. После успешной войны за Фолклендские острова она была в зените славы. Но Горбачев произвел на нее впечатление. Провожая его в аэропорту, Маргарет Тэтчер – в холодный день – стояла на взлетном поле без пальто, в черном костюме и туфлях. Когда лайнер с советским лидером поднялся в воздух, премьер-министр зашла в офицерский бар:

– Черт возьми, закоченела, дайте водки.

Летчики предложили виски.

– Ну уж нет, если Горбачева принимали, то выпьем водки! – отрезала премьер-министр.

И решительно опрокинула стопку – одним махом, по– русски.

Столь же необычная для профессионального политика человеческая нотка, свидетельствующая об особом отношении к Горбачеву, прорвалась у Маргарет Тэтчер 19 августа 1991 года, в первый день путча, когда в сообщении ГКЧП прозвучало, что Горбачев не способен исполнять свои обязанности по состоянию здоровья. Она позвонила советскому послу в Лондоне Леониду Митрофановичу Замятину:

– Нам с вами надо садиться в самолет, брать врачей, лететь в Москву. Горбачев болен! Ему нужна помощь.

Из всех политиков, озабоченно изучавших в тот день поступавшую из Москвы обескураживающую информацию, одна Тэтчер была искренне обеспокоена не политическим положением президента Горбачева, а его здоровьем.

Внешняя канва их взаимоотношений известна. Тэтчер открыла Горбачева для Запада. Сразу поверила в его искренность, поддержала перестройку и вообще создала некую особую ауру вокруг Михаила Сергеевича. Помогла ему установить отношения с прислушивавшимся к ней президентом Соединенных Штатов Рональдом Рейганом, когда двое мужчин не знали, как заговорить друг с другом.

Почему Тэтчер так заботилась о Горбачеве? И почему он так любил беседовать с Маргарет? Чисто политический расчет? Они спорили жестко и непримиримо, но друг на друга не обижались. Охотно советовались, но на излишние уступки не шли. И все же, когда Горбачев и Тэтчер встречались, между ними явно пробегала какая-то искра. Это не укрылось от чужих глаз и породило массу слухов и предположений.

– Я обнаружила, что он мне нравится, – признавалась Тэтчер.

В любом случае у них было немного возможностей проявить свои искренние чувства. Так называемые встречи с глазу на глаз все равно происходили в присутствии переводчиков, дословно записывались и потом тщательно изучались. Да и они оба вели жизнь, которую можно бы считать образцом супружеской верности. Но одновременно они – люди, сжигаемые страстью.

Правда, это страсть другого толка – страсть к власти и переменам. Вот в этом они были близки! Они люди сходного темперамента. И окидывая внимательным взглядом окружающих в поисках равных себе, они приметили друг друга. В те годы они на голову, а то и на две возвышались над всеми остальными политиками.

При всей колоссальной разнице в происхождении Горбачев и Тэтчер очень похожи. Они начинали свою политическую карьеру под аплодисменты и закончили почти под проклятия. Они почитаемы за границей и не любимы дома. Но они оставили след в истории.

А в частной жизни у Тэтчер был один мужчина. И одна женщина у Горбачева.

– Он – моя жизнь, – говорила Раиса Максимовна о муже.

– Она мне преданна, а я – ей, – словно отвечал Михаил Сергеевич. – И лучше всего нам всегда было вдвоем.

В Лондоне Маргарет Тэтчер подарила жене Горбачева первое издание знаменитого романа Уильяма Теккерея «Ярмарка тщеславия». Это ироническая и разоблачительная история нравов – и не только британских. Когда Раиса Максимовна перечитывала Теккерея, ей не могло не броситься в глаза, какой горькой фразой заканчивается роман: «Кто из нас счастлив в этом мире?»

Часть вторая

Немки в эпоху кровавых соблазнов

С началом XX века женщины стали жить дольше, чем мужчины. Медицина позволила избежать тяжких осложнений при родах. Сокращение детской смертности означало, что можно иметь столько детей, сколько захочется. Этому способствовало появление контрацептивных средств и более безопасной техники абортов. Это, в свою очередь, открыло перед женщинами возможность делать карьеру, заниматься чем-то помимо детей и дома. Бурное развитие экономики, появление машин и станков понизило спрос на грубую физическую силу, и появились рабочие места для женщин.

Большевистская Россия законодательно освободила женщину, Америка благодаря влиянию кинематографа и музыки раскрепостила ее культурно. Новая женщина – курит, ездит на машине, носит шелковые чулки или теннисную юбочку, ее можно увидеть в баре или на спортивной площадке. После Первой мировой войны число разводов увеличилось вдвое. Появление одиноких, самостоятельных женщин, которые шли на работу и зарабатывали себе на жизнь, создало в консервативных и церковных кругах ощущение кризиса семьи, тем более что детей заводили меньше, чем до войны.

Но мужчины по-прежнему пребывали в уверенности, что у женщины другая психология и иначе устроены мозги, словом, женщины менее развиты, чем мужчины. Они желали возвращения к прежней жизни: девушка получает образование и навыки, необходимые для исполнения роли жены и матери. Она может работать, но только до вступления в брак, когда она начинает заниматься исключительно обслуживанием семьи и домашней работой.

Гражданский кодекс, принятый в Германии в 1900 году, требовал от жены вести домашнее хозяйство и позволял мужу запретить ей работать вне дома. Кодекс также наделял отцов единоличным правом определять, сколько и чему учиться их детям. Поэтому девушкам не давали высшего образования; зачем им диплом, если они все равно выйдут замуж? Веймарская конституция обещала равные права на получение образования, но традиции были сильнее.

Идеальная любовница. Ева Браун

Она обожала сниматься – одетой и раздетой. Она была эксгибиционисткой. Она жаждала поклонения и восторгов. Она флиртовала с камерой. Объектив заменил ей толпы, которые должны были ее восторженно приветствовать.

Четырнадцать лет она была любовницей Адольфа Гитлера, но фюрер так успешно скрывал ее от чужих глаз, что даже в его окружении мало кто понимал ее истинную роль. Для всей страны ее существование было секретом. Иностранные разведки считали ее всего лишь одной из секретарш Гитлера.

Она часами рассматривала свои снимки – эти фотографии были единственным доказательством того, что она реально существует. Особенно много она снималась накануне дня рождения фюрера.

Что она могла подарить человеку, которому принадлежала вся страна? Она дарила себя – вновь и вновь. Для таких фотографий Ева позировала в белом, словно подвенечном, платье. Это был осознанный или неосознанный намек. Полтора десятилетия она