– Какие?

– Всякие... – Шуна помолчала, посмотрела куда-то в угол, потом все же заговорила, но через силу, совсем как Вереск, разве что не запиналась на каждом третьем слове: – Например, как будто сквозь него прорастает трава... и он становится лесом. Или будто он падает на землю с такой огромной высоты, что успевает перестать бояться и начать любоваться миром... Или что проваливается сквозь стену в какое-то совсем незнакомое место и понимает, что это вовсе не наш мир.

– И правда странные, – согласилась Айна, пытаясь не думать о плохом. – А как он сам это объясняет?

– Да никак! Разве ж этот ухкы скажет что-то серьезное... глупости только всякие! – Шуна так мрачно посмотрела на очередную ягоду в своей руке, словно та была в чем-то виновата. Но прожигать дыры в предметах она не умела, и потому просто забросила вишню в рот. В последнее время их обеих знатно тянуло на кислое. – А еще ему постоянно снится эта маленькая дрянь. Он говорит с ней во сне.

Айна вздрогнула.

– Во сне? С Ивой? Но ведь Лиан – не сноходец... Ты уверена?

– Уверена. Он называет ее по имени. Видать, эта соплячка сама приходит к нему. Чтоб ей провалиться!

– А... кроме того... он ничего во сне не бормочет?

– Да нет вроде бы. Почему ты спрашиваешь?

Айна задумалась, стоит ли рассказывать Шуне о пророческих особенностях Лиана, если та до сих пор не в курсе. Раз он не сказал ей сам, то может не хотел...

– Так, – она решила уклониться от ответа. – Просто.

Шуна посмотрела на нее сердито. Почуяла недомолвку.

– Ну тебя! – встала решительно из кресла и зашагала к выходу из Королевских покоев. – Ну вас всех!

Айна только рот успела открыть, пытаясь подобрать умные слова, а ее дикая степная подруга уже хлопнула дверью. Вернее, попыталась хлопнуть, да та была слишком для нее тяжела и лишь плавно закрылась за разгневанной Шуной.

«Вот дура!» – в отчаянии подумала Айна. И мысли эти были вовсе не про степную девчонку – она искренне негодовала на саму себя, испортившую непростой разговор, от которого Шуна уж точно ждала совсем иного. Но догонять подругу она не стала, потому что на самом деле сама была напугана ее рассказами и едва ли смогла бы утешить ту надлежащим образом.

Лиан...

Мальчик, который всегда ходил по краю. Всегда заставлял ее сердце рваться от тревоги.

«Нужно рассказать Фарру, – решила Айна. – Сразу же, как только закончится прием в Тронном зале. Он лучше нас может понять, что это значит. И что с этим можно сделать».

Тихое славное утро было закончено.

Айна съела еще пару вишен и тоже встала из кресла. Ее ждали дела.

Дети, которых привез Кайза, были намного младше Ивы и Вереска: мальчику едва сравнялось семь, а девочка и вовсе оказалась малышкой лет четырех. Шаман забрал их из разных мест, но по дороге дети успели сдружиться и теперь прекрасно общались друг с другом. Равно, как и с остальными, окружающими их людьми. Патрик был прав: этим ребятишкам повезло гораздо больше, чем близнецам – их жизнь изуродовать еще не успела. Дар девочки только начал проявляться, и родные списывали все удивительные события, происходившие с ней, на простые совпадения. Мальчик же рос у двоюродной бабки, которая старательно научила его скрывать свою особенность. Сама бабка была местной ведуньей, не очень сильной, но очень умной. Узнав, что внук попадет в обучение к настоящим магам и вырастет при дворе, она с чистым сердцем отдала его шаману. Тем паче, что этот зеленоглазый веснушчатый Грен с имзмальства грезил путешествиями и уже пару раз порывался сбежать из дома. С девочкой было сложнее. Вернее, с ее семьей. Родители малышки Мирты не больно-то вдохновились предложением отдать такую хорошую умную девочку незнамо куда, пусть даже там будут столица и дворец. Но Патрик не зря был уверен в успехе: там, где не хватает словесных доводов, дело решают деньги. Мелкий лавочник не устоял перед туго набитым мешочком с серебряными монетами и убедил супругу, что так у их дочери хоть будет шанс выбиться в люди, а у него самого – наконец развернуть дело достойным образом и прокормить остальных шестерых детей.

Грен по дому почти не скучал, а вот Мирта частенько размазывала слезы по щекам в те минуты, когда ей казалось, что этого никто не видит.

Айна старалась навещать детей почти каждый день, хотя это, как и посиделки с переводами для мастера Наэро, вовсе не входило в ее обязанности. Но в таких делах было гораздо больше смысла, чем в светских беседах с придворными дамами. А няньки со служанками, как ни крути, семью не заменят... Насчет себя Айна тоже не обольщалась, но все же дети были искренне рады ее визитам, и ей казалось это важным.

...Сама она с трудом могла представить, что отдала бы своего ребенка какому-то незнакомцу, пусть даже и за очень большие деньги.

Впрочем, Айна знавала всякую жизнь и не питала иллюзий относительно того, как оно было в простых семьях, где ни одного лишнего медяка отродясь не водилось. И она понимала, почему Патрик не особенно беспокоился на счет того, согласятся ли родители маленьких магов отдать своих кровиночек «в ученье». Чаще всего маги рождались в простых местах, где судьба не обещала детям ничего лучше, чем соха или прялка. Обещание устроить их аж при дворе и дать образование являлось весомым аргументом. Особенно в сумме со звонким серебром.

Точек на карте было восемнадцать, и половину магов, стоящих за ними уже не требовалось искать. Еще про четверых Патрик сказал, что его люди их вот-вот найдут.

Оставались пятеро.

Пятеро, чьи следы были потеряны абсолютно.

5

Дворцовый сад примыкал к Солнечному Чертогу с северо-востока, и был он очень старым и очень большим. И если у самого дворца сад походил на аккуратный ухоженный парк, то чем дальше к крепостной стене, тем больше он напоминал настоящую лесную чащу. При желании в той его дальней стороне можно было так хорошо спрятаться, что без чутких ищеек никто тебя в жизни не найдет. Но Лиан с детьми никогда не уходил слишком далеко – он выбрал для своих занятий уютный тенистый уголок под старым дубом чуть поодаль от основных тропинок и просто окружил это место незаметной, но надежной защитной стеной. Чтобы никто чужой не видел и не слышал, что там происходит за невидимой тонкой преградой. Лишь немногие могли эту стену преодолеть, и Айна была в их числе.

Она подошла уже совсем близко к высокому кряжистому дубу, когда заметила чуть в стороне еще одного человека, который безмолвно наблюдал за происходящим в саду.

Патрик стоял, прислонившись к дереву и задумчиво перебрасывая на ладони пару незрелых, совсем еще мелких и зеленых яблок. На лице его блуждала легкая полуулыбка, а взгляд был прозрачным, как небо. Яблоки чертили в воздухе ровный красивый узор. В этот миг бывший придворный шут, ставший самым важным после короля государственным мужем, показался Айне настолько похожим на Фарра, что она даже моргнула пару раз, прогоняя иллюзию. Теплый летний ветер растрепал его всегда аккуратно собранные волосы, выхватил пару длинны прядей из-под тонкой синей ленты, скреплявшей их на затылке, а лицо казалось совсем молодым в игре танцующих теней и бликов. И яблоки он бросал точь-в-точь как Фарр...