шею бандита. Как не крути, а Хан прав. Мужик — кремень. Было бы время, разговорили бы, конечно. У всех есть порог. Но сейчас в условиях экспресс-допроса ничего не получится. Даже зауважал его немного. Однако, в живых его действительно оставлять нельзя. Даже жаль, нам бы такого бойца. Но среди бандитов чистеньких нет.

— Что-то не идут у нас допросы без Пуха, — комментирую, заталкивая труп в какие-то колючие заросли.

— Это да, у пушистого не забалуешь, — обычно каменное лицо Марика расползается в доброй улыбке.

Ну а что? Все же знают Пух — милаха. Это даже неки уже осознали. Нет, они сопротивлялись. Но Пушистик заставил себя полюбить. А ещё говорят, насильно мил не будешь. Просто эти люди с бывшим «Демоном страха» незнакомы.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лежу себе такой на стропилах, под потолком, никого не трогаю, а внизу люди носятся, как угорелые. Слова всякие плохие говорят — матерные. Да-да. Уродом вот назвали. Что за беспредел? Все же знают, что я красавчик. Или они это про Балагура? Хотя тоже странно. Будь он страшным таким, как его Черен расписывает, чего бы бабы на него вешались?

— Да я этого Мажора на куски порежу! — машет кулаком в потолок Черен. — За Саленом послали? А за Кефиром?

А нет, смотри-ка. Всё-таки про меня. Ещё и Лаки довольно лыбится, развалившись через одну балку дальше от входа. А что? Ему хорошо, про него никто не ходит и всякую фигню вслух не бурчит.

Может спрыгнуть вниз да завалить всю эту братию, пока их не так много? Всего-то десяток. Нет, их тут точно больше, носятся туда-сюда, но пока столько. А по мере возвращения остальных отправлять на депортацию. Хотя будь моя воля, некоторых персонажей не с Эдема бы выгонял, а в могилу загонял. О! Нормально. Коламбурчики пошли.

А вообще хорошо, что с собой только Сашку взял, иначе они в четыре рыла надо мной угорали бы. А это для начальственного престижу не камильфо. Вот и пусть сидят в кустах, караулят, а то взяли манию ржать над командиром.

Что значит, они не ржут, а в кустах сидят? А если бы вместе с нами на стропилах сов изображали? Вот то-то и оно. Нет, можно было, конечно, кого-нибудь из парней отправить на поиски взрывчатки. В смысле Листика, у него нюх на такие вещи. Но выпустить его одного в этот огород?

Ему же было сказано, в щебёнку всё разнести, а значит, возможен кратер, как после вулкана. Его только оставь без присмотра. И что? Кого с ним нянчиться отправить? Вована? Ага. Гениальная мысль. Он скорее под руку будет лезть и сомневаться, что взрывчатки хватит. А Листик он как ребёнок. Он же и своё добавит, лишь бы наверняка.

Тогда Хана. Ещё лучше. Оставить Балагура одного сидеть в кустах. Нет. Я даже не буду пытаться представить последствия. Ибо тут возможно всё.

— От Кефира посыльный вернулся. Говорит, будет через полчаса.

— Это хорошо, без магов нам пришлось бы плохо, — радостно потирает ладошки бандитский главарь. — Ещё бы Сален на месте был, а уж два мага в нынешних реалиях это, как танковая рота.

— Я уже здесь, друг мой, — на пороге центрального зала поместья «Воронов» нарисовался высокий, метра два, черноволосый парень. В руках посох, патлы до плеч, и при этом худой, как будто его не кормили, примерно никогда.

— Быстро ты! — Черен радостно обнимает гостя.

— Мне сказали, что Вельму в заложники взяли. Как ты умудрился потерять мою сестру?

— Это была засада, — стискивает кулачки бандюган. — Не исключено, что замешаны «Саламандры».

— Проклятые гномы! — сплёвывает, как выяснилось, эльф-маг. — Не исключено или точно замешаны?

— Вначале я был уверен, что да. Ты же знаешь, что у меня есть артефакт, что позволяет определять ложь. Но пока суетились, собирали оружие и деньги…

— Деньги? Ты собираешься платить этим мерзавцам?

— Если придётся, — качает головой Черен. — Главное вернуть Вельму, а там уже разберёмся с ними, без опасений.

— Спасибо, друг, — эльф кладёт руку на плечо подельника. — Золото пыль, жизнь сестры важнее.

— Ты же знаешь, я умру за неё, — пафосно так восклицает влюблённый бандит.

— Верю-верю, — отмахивается Сален. — Так что там с гномами?

— Ах да, — Черен замирает на несколько секунд, вспоминая, на чём же закончил своё повествование. — В общем, пока суетились туда-сюда, всё прокручивал в голове разговор с этим мерзавцем. И знаешь что?

— Что? — длинный отводит в сторону волосы, и становится ясно. Точно эльф.

— А он как будто знал, что у меня есть такой артефакт. Поэтому ни разу ничего прямо не сказал. Кроме того, что гномы его просветили, что у эльфиек… Кхм…

— Что у эльфиек? — напрягся Сален.

— Груди нет, — приблизившись к приятелю, шепчет почти в самое ухо Черен.

— Да это бред! — возмущается эльф. — У всех есть грудь.

— Да я не про это, — снова шепчет главбандит. — Вроде как, все эльфийки плоскогрудые.

— Ну-у-у… Не все, — трогательно так смущается эльф, — есть и с большими.

— Да? — в голосе бандита слышится сомнение.

Ты смотри какой непостоянный. А ведь ещё недавно убеждал меня, что у Вельмы нормальные сиськи. А там что? Там единичка максимум. С сильным натягом. Очень сильным.

— Так, хватит, — пристукивает посохом маг. — Не о том говорим. Ясно, что этот бандит, очень мутный тип и надо быть начеку. Хорошо бы в плен взять кого-то из его людей, а лучше его самого, чтобы допросить с пристрастием. Если человеку заживо сдирать кожу, он становится очень разговорчивым. А уж с тех пор как «Пыточный парашют» перестал работать, жить стало веселей.

— С этим не поспоришь, — с мерзкой улыбочкой поддакивает Черен.

— А что по деньгам? Сколько надо?

— Да я без понятия! — разводит руками местный авторитет. — Сказали четыре веса головы монетами.

— И сколько может весить голова Вельмы? Теоретически, килограмма три, максимум четыре. То есть они хотят шестнадцать килограмм золотых монет. Пусть даже двадцать. При весе монеты в семь грамм это получается… — пытается что-то посчитать на пальцах.

А где-то наверху, у одного симпатичного но, как оказалось, не очень сообразительного старшего лейтенанта похолодело где-то возле