Шрифт:
Закладка:
1 сентября
О господи, что за ужасные выходные. Я попалась со своими фальшивыми синяками во время очередного сеанса коллективного плача семейства Маклеодов. Мы уселись в гостиной вокруг телевизора и смотрели передачу об антилопах гну, которую давно ждал Макгрегор. Одна из юных антилоп оказалась не очень проворной, и ее сожрали какие-то гиены. За этим было довольно больно наблюдать, особенно из-за того, что я стала ассоциировать себя с этой юной антилопой. Кроме того, убийство и поедание антилопы показали с ненужными, как я считаю, подробностями.
Разумеется, это было очень волнительно и все такое, и уж точно чересчур для нашего маленького семейства. Мама в открытую рыдала (а чего еще от нее было ожидать?), папа и Макгрегор откашливались и тяжело дышали, а у меня, к моему стыду, по щекам ручьем текли слезы.
Итак, мы все сидели в гостиной, ели попкорн, ревели и наблюдали, как растерянно мычит несчастная мама-антилопа, когда папин взгляд вдруг упал на мою физиономию.
— Что это у тебя на лице? — спросил папа.
— А что ты имеешь в виду? — остроумно парировала я.
— Вот это черное вещество, расплывшееся у тебя по щекам… Это твои синяки так текут?
Мама, вытирая слезы, произнесла полным ужаса голосом:
— Ты накладываешь макияж на свои синяки? И на это я любуюсь целую неделю?
Мои родители все равно не поймут, почему мне нравится, как выглядит моя физиономия. Кроме того, все уже были немного переутомлены этой историей с антилопами, поэтому я решила соврать:
— Дело в том, что мне захотелось начать краситься. Завтра в школу, и я подумала, что если буду лучше выглядеть, то и сложится там, возможно, у меня все лучше.
Понимаю, что с моей стороны это было бесстыдством. Но сработало.
Мама, которая начала было распаляться, сразу же смягчилась и стала нежной и благосклонной:
— О, дорогая. Если ты хочешь краситься, тебе надо этому научиться. И лучше, наверное, подождать, пока лицо заживет.
Я заверила маму, что знаю, как краситься, и что мое лицо выглядит странно только из-за синяков. Мне совершенно не хотелось, чтобы мама учила меня наносить макияж. Она сама это делала совсем недолго в семидесятые. Меня тогда еще на свете не было, но я видела фотографии.
Так что придется теперь попробовать накраситься как полагается. Прекрасно для моей карьеры в области создания спецэффектов.
На фоне трагических документальных фильмов о природе и моего возвращения в школу родители как будто впали в прострацию. Они бродят, словно призраки, взад-вперед по прихожей, тихо бормоча что-то самим себе и друг дружке и заглядывая на кухню. Макгрегор — единственный, кто сохранил хоть какую-то веру в меня.
Он спросил, не хочу ли я завтра пойти в школу вместе с ним. Я ответила, что не хочу. Это может быть опасно, и я не желаю, чтобы, как выражаются в военных кругах, он стал случайной жертвой.
У СРЕДИЗЕМЬЯ ПОВЕРНУТЬ НАЛЕВО
2 сентября
Я проснулась в пять утра, чтобы было достаточно времени накраситься. В полуподвале я обнаружила журнал мод 1984 года и воспользовалась кое-какими советами оттуда. Я прикинула, что с моим внешним видом в целом лучше всего будет сочетаться макияж в стиле ретро. Пусть в моем образе смешалось несколько разных десятилетий, главное, он целиком из прошлого.
Мамина косметика была чрезвычайно старой и твердой. Интересно, можно ли отравиться через кожу лица? Надеюсь, что хотя бы не заболею сальмонеллезом или чем-то типа того. Журнал советует нагреть карандаш, чтобы подвести глаза равномерно, поэтому я поднесла его к старым щипцам для завивки волос с розовой ручкой, которыми мы для завивки настоящих волос пользоваться не можем с тех пор, как я однажды попыталась накрутить локоны Барби и ее пластиковые волосы оплавились и к ним прилипли. Я обвела размягченным карандашом глаза — вдоль верхних ресниц и вдоль нижних, а также вокруг и во внутренних уголках. Разница колоссальная! Карандаш был идеально черным, и хотя мои глаза от этого стали казаться не больше, а, наоборот, меньше, внимание он к ним точно привлекал.
Затем я нанесла немного ослепительно-зеленых теней на верхние веки, розовые румяна на щеки (вышло комковато, потому что растопить их не удалось — я пробовала) и, не жадничая, блеск для губ.
От туши для ресниц и бровей пришлось отказаться, так как она высохла и превратилась в порошок.
С макияжем я выглядела совершенно иначе. Словно замаскировалась. Очень красочно замаскировалась. Стало практически незаметно, что я опасаюсь за свою жизнь.
А вот родители мои, напротив, выглядели в это утро неважно. Как будто всю ночь не спали. Когда они меня увидели и я спросила, что они думают о моем новом имидже в стиле восьмидесятых, мамино лицо застыло. Папа крепко сжал ее руку, и они оба вымучили улыбку и кивнули.
Перед моим уходом мама попросила меня позвонить, если чего-то захочется или что-то понадобится. Папа сказал, что, если мне угодно, он подъедет и заберет меня на обед.
— Все в порядке. Не волнуйтесь, — ответила я, подумав, что они, возможно, успокоятся, услышав раздражение в моем голосе.
— Хорошего дня! — прошептали родители хриплым дуэтом, пока я выходила из дома в своем итальянском домашнем платье и медсестринских туфлях, зажав в руке ланч-бокс с Флинтстоунами на крышке.
Не успела я дойти до конца квартала, как со мной поравнялся Макгрегор.
— Все нормально, Мак. Я в состоянии дойти до школы сама.
— Мне все равно по дороге, — ответил он, хотя мы оба знали, что это не так. Средняя и альтернативная школы находятся в противоположном от начальной школы направлении.
Когда мы пришли, я заметила, что альтернативная школа — это каркасный дом, примостившийся возле обычной средней школы. Два этих здания должны как бы символизировать разные, но равноправные подходы к образованию. Я полагаю, что нас отделили от обычных учащихся из-за наших эмоциональных и социальных проблем, а также, в моем случае, проблем, связанных с попытками дать мне домашнее образование. Говорят,
