Шрифт:
Закладка:
А она, Таисса Пирс, была обречена.
– Я на дне сферы, – произнесла Таисса вслух. – На дне, откуда не возвращаются.
Но раз уж она чудом осталась жива, глупо было бы продолжать лежать здесь.
Таисса внимательнее присмотрелась к поблёскивающим металлическим обломкам, пытаясь вычленить знакомые формы. И услышала лёгкие шаги.
Она мгновенно рухнула на землю, перекатилась и сжала в руке треугольный обломок металлокерамики с зазубренными краями.
– Принцесса, это я, – послышался знакомый голос.
– Дир, – выдохнула Таисса, поднимаясь.
Дир тоже успел переодеться после побега. Короткая куртка, рубашка со странными застежками, гибрид сапог и сандалий на ногах – и металлическая фляжка у бедра. Таисса выдавила улыбку.
– Превращаешься в аборигена?
Почему-то простой наряд из серой ткани с кожаными ремнями выглядел куда уютнее и внушал больше доверия, чем элегантный чёрный костюм Принца Пустоты. Впрочем, известно почему. Дир, в отличие от Вернона, не пытался её убить.
Несколько секунд они стояли и смотрели друг на друга.
– Как ты здесь очутилась?
– Вообще-то, это был мой вопрос. – Таисса развела руками. – Как ты так быстро меня нашёл?
– Это как раз не составило труда. Ты приземлилась… весьма шумно.
Таисса обернулась. Там, где она лежала, не осталось даже углубления. Если она приземлилась шумно, то весьма мягко.
– Как мне удалось не умереть?
Дир наклонился и поднял керамический черепок, такой же, как тот, что был зажат в руке у Таиссы. И, резко размахнувшись, подбросил его вверх.
Задрав голову, Таисса проследила, как тот описал дугу. И медленно, плавно начал опускаться вниз.
– Ох, – выдохнула она.
– Интересно, правда? – произнёс Дир, внимательно следя за траекторией обломка. – Я уже успел поэкспериментировать с другими предметами и даже взлететь. Результат один.
– Тебя не выпустило.
Вместо ответа Дир подбросил ещё один черепок. И кивнул, глядя, как тот медленно опускается по нисходящей дуге, словно на невидимом парашюте.
– Да. Вероятно, механика этого места сдерживает всё, что падает сюда.
– Включая нас, – мрачно сказала Таисса. – Принц Пустоты сказал, что отсюда нет возврата. Ты это знал?
Лицо Дира не изменилось.
– Пока не попал сюда – нет.
Не сговариваясь, они оба посмотрели вверх, в темноту.
– Тебя однажды уже чуть не сбросили сюда, – негромко сказала Таисса.
– Думаю, это распространённый вид казни, – кивнул Дир. – Но долетают не все. На полпути активируется что-то вроде энергетического барьера: тела, у которых нет ауры, просто сжигают молнии. Светлых и Тёмных барьер принимает за артефакты и отправляет сюда, на дно. В хранилище.
– Откуда ты знаешь?
– Мне рассказал Александр. Майлз. – Лицо Дира потемнело. – Я видел, как Майлз снова стал собой… как менялся его взгляд, когда Александр исчезал в его подсознании. Зрелище, которое я хотел бы поскорее забыть.
– Я тоже, – произнесла Таисса, вспоминая взгляд Александра, сидящего в саркофаге. – Дир… ты должен знать, что произошло там, наверху.
Она вспомнила ледяную улыбку на лице Вернона, когда тот перевернул платформу. Знал ли Принц Пустоты, что она не погибнет?
Неважно. Правда была одна.
«Я больше не Вернон Лютер».
И обманывать себя дальше не стоило.
Таисса сделала глубокий вдох и начала рассказывать.
Встреча с Александром. Сон с Тьеном, падающие метеоры и горящий лес. И собственное бессилие, попытки доказать Принцу Пустоты, что он неправ, – и холодные бесстрастные аргументы, каждый раз возвращающие её в нулевую точку.
Майлз, желающий получить могущество сферы. И одновременно рука Майлза, искренне протянутая сыну. Рука, от которой Принц Пустоты с безразличным видом отмахнулся.
Меч в груди Омеги. Клинок у горла Принца Пустоты. Падение.
Когда Таисса закончила, Дир шагнул к ней. И молча, не говоря ни слова, обнял.
– Вернона больше нет, да? – произнесла Таисса сдавленным голосом. – Я не знаю, выживет ли Омега, но Вернон…
– Принц Пустоты, – глухо произнёс Дир.
Таисса подняла голову, глядя ему в глаза.
– Ты всё ещё хочешь его спасти? Веришь, что это возможно?
Дир молчал. Было ли его молчание ответом? Или он не знал ответа и сам?
– Меня удивило кое-что другое, – наконец сказал Дир. – Пожалуй, «удивило» – это слишком мягко сказано. Изумило беспредельно, я бы сказал. Почему Элен Пирс не открылась нам и миру?
Таисса вздохнула. Она отлично помнила свой собственный шок в миг, когда она осознала правду.
– Это был её выбор. И… мой отец формально тоже не знает. Они не разговаривали.
Глаза Дира расширились.
– Невозможно! Элен Пирс не стала говорить с собственным сыном? После того как он не видел её четверть века?
«Я так и не попрощалась с Эйвеном».
Таисса открыла рот, чтобы ответить, но образ Элен, раненой, без сознания, вдруг встал перед её лицом, и в глазах вскипели слёзы. Элен, застрявшая здесь без надежды на будущее, возможно, уже мёртвая, и Эйвен Пирс больше никогда не увидит её, не заговорит с ней, она никогда не скажет своему единственному сыну, как она его любит…
Таисса зажмурилась. Смотреть куда-то было невыносимо. Сейчас ей больше всего хотелось упасть на землю, свернуться в клубок и замереть.
Тёплые руки крепче прижали её к себе.
– Таис, мы не беспомощны. – Дир коснулся её подбородка с нежностью, которой не было у Стража. – Мы есть друг у друга, мы, родители возможного Великого Светлого. Почти совершенный Светлый и наследница Великого. И мы только что получили доступ ко всем запретным артефактам галактики. Думаешь, мы не спасём мир?
Таисса улыбнулась в ответ сквозь слёзы.
– Спрашиваешь.
Минуту они стояли, держась за руки. А потом Таисса глубоко вздохнула, высвобождаясь из объятий Дира, и быстро вытерла глаза.
Пора было думать, куда двигаться дальше.
– Нам нужно понять самое главное, – произнесла Таисса. – Это всё правда? Тьен может стать Великим Светлым?
На лице Дира застыло непонятное выражение.
– Это гипотеза, Таис. Сердцем я в неё не верю, но нам придётся принять её за вероятную. Больше я пока ничего не могу сказать.
– А Александр? Он не рассказал…
– Разумеется, он опустил эту маленькую деталь.
Таисса вздохнула. Как это похоже на её деда: утаить правду, но отправить
