«Окончены экзамены, и после короткого отпуска оба специальные классы выступили 1 мая 1912 г. в Красное Село. Мы, младший специальный класс, – для инструментальных съемок, а старший – для всяких других топографических работ (глазомерных, маршрутных и прочих съемок). Красносельский лагерь состоял из главного и авангардного лагерей. Главный лагерь, расположенный на возвышенности, тянулся на протяжении нескольких верст в направлении с севера на юг, параллельно Балтийской железной дороге, фронтом, т. е. лицом, на запад. Он упирался своим левым флангом в наш пажеский барак. Далее к югу, верстах в двух от него, находилось дачное местечко Дудергоф, расположенное у возвышенности того же названия. Против нашего барака лежало Дудергофское озеро с его купальнями и многочисленными лодками. По ту сторону озера находился авангардный лагерь, занимаемый военными училищами и некоторыми частями гвардейской кавалерии и артиллерии. Далее на запад простиралось огромное по своим размерам Военное поле с Царским Валиком в его центре. Главный лагерь занимался частями 1-й и 2-й гвардейских пехотных дивизий, делился вдоль и поперек на всем своем протяжении параллельными дорогами на большие квадратные участки, усеянные опрятными вытянутыми в ниточку белоснежными палатками с зелеными деревянными стенками. Каждый полк, батальон и рота имели свои постоянные участки и ревностно соблюдали щегольство и опрятность их наружного вида. Параллельные фронту дороги назывались линейками. Первая, или передняя, линейка являлась парадным лицом всего лагеря. Шириной в несколько сажен, окаймленная аккуратно подстриженными газонными кантами и песочным тротуаром, вдоль которого возвышались грибки с сидящими под ними дневальными, она содержалась в исключительном порядке и чистоте. Никто, кроме государя императора и сопровождавших его лиц, не имел права проезда вдоль всего протяжения передней линейки, а пересекать ее было дозволено только в некоторых предназначенных для этого местах.

Лагерь. Передняя линейка. Красное Село. Конец XIX – начало XX вв.

Наш барак, как сказано выше, находился на самом левом фланге главного лагеря, и передняя линейка заканчивалась против него. Если не ошибаюсь, то с 1913 г. левее нас должен был расположиться гвардейский мортирный дивизион. Красотой архитектуры наш барак не отличался. Это было высокое деревянное здание, темно-коричневого цвета с простой треугольной железной крышей. Обращенный к передней линейке боковым фасадом, с небольшим крыльцом и парадным входом, барак тянулся во всю длину вглубь нашего участка. Внутри он состоял из двух передних комнат, служивших дежурной и приемной, и длинного высокого дортуара с 4-мя рядами коек с проходом по середине. Койки были отделены друг от друга небольшими шкафчиками. Между высокими окнами по сторонам дортуара стояли в гнездах наши винтовки и висела прочая амуниция. В противоположном конце барака находилась умывалка, небольшой цехгауз и выход в сад. Отделенная этим небольшим садом от барака в некотором отдалении, параллельно второй линейке находилась столовая, открытый с одной стороны продолговатый барак. Между второй и третьей находилось офицерское помещение, небольшой лазарет и всякие хозяйственные постройки. Далее, между 3-й и 4-й линейками были бараки наших „дядек“, вестовых, барабанщиков, горнистов и прочих служителей и нижних чинов, обслуживавших наши нужды. Совсем, сзади нашего расположения была конюшня с нашими строевыми лошадьми, возраст которых во многих случаях на много превышал предельный срок браковки, но, несмотря на это, преданно и покорно исполняли свои нелегкие обязанности»[30].

Нельзя с уверенностью сказать, что после военной реформы была преодолена косность армейской системы. Реформы, закончившиеся в 1890-е гг. перевооружением, конечно, обновили и армию, и гвардию, но многие недостатки, касающиеся бюрократизма, казнокрадства, формального подхода к обучению солдат, остались, что, в частности, привело к поражению в Русско-японской войне. А ведь именно этот сравнительно небольшой военный конфликт явился по сути войной нового типа, с применением скорострельных винтовок, пулеметов, новой артиллерии, с окопами и траншеями. Одним словом, это была своеобразная предтеча Первой мировой войны. Конечно, военные должны были воспользоваться полученным опытом.

В воспоминаниях В. С. Трубецкого, цитируемых далее, мы видим, как он своеобразно полемизирует со своим армейским начальством, указывая на то, что Красное Село уже не подходит как место маневров для новой стратегии и тактики, в которой строевой подготовке и блестящим мундирам должно уделяться значительно меньшее время, чем раньше. Время роскошной гвардии уходило, наступала пора огромных армий, позиционной войны, войны ресурсов. Но увидеть это армейское руководство в силу своей консервативности было не в силах:

«После сторожевки полк сразу уходил на все лето в лагеря, в Красное Село – огромное, серое, пыльное, до отказу набитое военными людьми всех чинов и родов оружия, так как к этому времени здесь бывала уже сосредоточена вся гвардия. Офицеры размещались по два-три человека в неказистых сереньких и желтых деревянных дачах. Наши солдаты и лошади – по частным деревенским дворам, за исключением четвертого эскадрона, у которого в Красном почему-то были деревянные конюшни полубарачного типа. Пехота размещалась за чертою села, в палатках. Некоторые части – в соседних с Красным деревнях.

Каждое утро выезжали на обширнейшее Красносельское военное поле, занимавшее площадь в несколько верст, – серое, неприглядное и начисто вытоптанное тысячами и тысячами копыт лошадей целых одиннадцати гвардейских кавалерийских полков и конных батарей, ежедневно упражнявшихся здесь по нескольку часов кряду. На огромнейшем поле – ни единой травинки. Всюду пыль, пыль без конца.

В первое время занимались на поле бригадными учениями совместно с Желтыми кирасирами, входившими в нашу бригаду, после чего следовали непродолжительные бригадные маневры в районе Красного. Затем следовал период дивизионных учений и маневров. Потом (все на том же поле) происходили грандиозные учения сразу всей гвардейской кавалерии – учения, которыми всегда лично заворачивал великий князь Николай Николаевич и любоваться которыми иногда приезжал сам царь. В конце лета Красносельский лагерный сбор завершался большими маневрами всего гвардейского корпуса с совокупным участием всех родов оружия, включая даже и авиацию в лице одного миниатюрного и тихоходного дирижаблика и единичных аэропланов, которым тогда поручались лишь узкие разведывательные задания.

Кавалерийский полк на маневрах. Военное поле. Начало XX вв.

В Красном Селе войска получали максимум всей своей тактической подготовки»[31].

Далее в своих мемуарах В. С. Трубецкой цитирует работу А. М. Зайончковского «Подготовка России к мировой войне». Сделаем это и мы. Видный военный специалист и к тому же активный участник ежегодных Красносельских лагерных сборов, бывший командир бригады и начальник дивизии А. М. Зайончковский дает Красному Селу следующую любопытную оценку:

«Тон всего обучения русской армии давал, как это ни странно