Оливия.

Пятое июля.

– Миссис Тернер, я все понимаю, но Оливия должна рассказать мне о случившемся до судебного заседания. Только так я смогу помочь вашей дочери. – Говорит Мистер Гиллиган, пока я лежу в палате и пытаюсь уснуть.

Их с мамой голоса слышны даже не смотря на закрытую дверь палаты.

– Она будет говорить только в присутствии своего адвоката. Назначено лишь предварительное слушание, на котором будут рассматривать сумму залога и судья должна понимать, какое обвинение предъявить моей дочери. Сейчас она под арестом? – Спрашивает мама.

– Нет. Но.

– Никаких но, Мистер Гиллиган. Увидимся завтра, всего доброго.

Мама возвращается в палату.

– Оливия, девочка моя. Сейчас я попрошу врача вколоть тебе снотворное, чтобы ты смогла поспать. Завтра будет сложный день. – Говорит она и зовет врача.

***

Мы выходим из больницы, всюду вспышки фотокамер. Журналисты пытаются прорваться к нам, но их сдерживает нанятая отцом охрана. Садимся в машину и едем в здание суда.

Мой адвокат едет с нами и говорит:

– Дело очень запутанное. Следы пороха нашли у всех, кроме Картера Харисса. Поэтому нам нужно будет обдумать линию защиты. Представить все как самооборону. Скажите, Мисс Эдвардс когда – нибудь угрожала вам?

– Да. – Отвечаю я. – И не раз.

Апрель.

Говорить о своей любви к человеку, который не может ответить тебе взаимностью глупо. Точнее, говорить больше одного раза. Прошло уже четыре месяца, а Картер так и не сказал мне, что любит меня. Мы вообще больше не возвращались к этому разговору. Но радует то, как сильно он изменился за последнее время.

Никаких сцен ревности, практически, или же я просто привыкла к его чувству собственности. Мы чаще выходим в люди и он, относительно спокойно принимает мою дружбу с Чаком.

Конечно же, его это раздражает. Но ради меня он держит себя в руках. Может быть, его поведение было виной того, что он был травмирован? С нового семестра он играет, а я часто сижу на его тренировках. Он даже предлагал мне пойти в группу поддержки, но я не хочу тратить свое время на это. Тем более три года я не занималась, наверняка отстала от остальных чирлидерш.

Поэтому я решила больше не говорить ему о любви и не давить на него, пусть все идет, как идет.

Мы сидим на трибуне с Чаком, и я ем пончик, который купила заранее.

– Сколько времени тебе надо, чтобы подготовиться? Я думал, мы полетим домой на Пасху. – Говорит он.

– Мы договорились, что полетим в конце семестра. Не хочу торопить события. – Отвечаю я, Чак смеется. – Как же круто он выглядит в форме.

– Когда ты скажешь ему об этом? – Спрашивает младший брат.

– О чем?

– О том, что любишь его. – Он смотрит на меня, немного щурясь.

Чак отрастил волосы и теперь делает маленький хвостик на затылке. Но перемена прически никак не повлияла на перемену в стиле. Даже на спортивной тренировке он сидит в темных брюках, нежно голубой рубашке и оксфордах.

Я опускаю глаза. За несколько месяцев я так и не смогла никому сказать, что призналась Картеру в любви. Не потому что стыдно, ведь я призналась первой. А потому что он не ответил мне ничего.

– Говори. Я знаю этот взгляд. – Чак смотрит на меня пристальным взглядом.

– Я говорила ему. Но это тайна. – Я смотрю вверх, чтобы не заплакать. – Он обещал поговорить об этом и ничего.

– Подожди еще пару дней. – Отвечает Чак. – Картер сложный человек.

– Я жду уже четвертый месяц.

– Долго. Может сказать ему еще раз? Я уверен, он любит тебя. Давно я не видел его таким. – Говорит младший брат, надевая солнечные очки.

– Не хочу давить. Пусть все идет так, как идет. – Отвечаю ему я.

– Тогда почему ты плачешь? – Он смахивает слезу с моей щеки, я отодвигаюсь от него, чтобы не злить своего парня. – Прости.

– Ничего. Просто Картер снова будет злиться. Вы только наладили отношения.

Чак смеется.

– Поверь, он ненавидит меня еще больше, чем раньше. Терпит только ради тебя. Вот именно поэтому, я уверен, что он тебя любит.

Тренировка заканчивается, и мы выходим со стадиона. Возле машины Картера стоит какая-то девушка, чье лицо мне кажется смутно знакомым. На ней слишком теплый свитер для такой погоды, волосы спутаны и собраны в хвост, а в глазах какой-то нездоровый блеск.

– Привет. – Говорит она мне и Чаку.

– Добрый день. – Вежливо отвечаю я. – Мы знакомы?

– Да, мы знакомы. Ты увела у меня парня. – Говорит брюнетка.

– О чем вы? – Я действительно не понимаю. Почему она обвиняет меня в том, о чем я понятия не имею?

Она делает шаг вперед и оказывается слишком близко ко мне.

– Не смей приближаться к моему парню, иначе я убью тебя, клянусь. – Говорит она.

Чак быстро встает между нами. У меня нет слов, чтобы возразить, я просто не понимаю ее.

С тех пор, как мой папа объявил, что будет баллотироваться в Мэры Нью-Йорка ко мне на улицах часто подходят сумасшедшие. Я даже привыкла к журналистам, которые периодически охотятся за мной, в поисках сенсации, спасибо Доктору Хендерсону за то, что помогает мне справляться.

Часто ко мне подходят с претензиями и оскорблениями в адрес моего отца или матери, ведь под прицелом сейчас вся наша семья, но сейчас совсем иной случай. Именно поэтому я не знаю, что делать и как общаться с неадекватными людьми.

– Подождите, объясните нормально. Вы ошиблись, но подходить к человеку с угрозами чревато последствиями. – Говорю я, собравшись силами.

– Не делай вид, что ничего не понимаешь. Еще скажи, что ты меня не помнишь. – Отвечает девушка.

– Мы оба точно уверены, что не знакомы с вами. – Вмешивается Чак.

Картер

Выхожу с тренировки и направляюсь к машине. Как же меня раздражает мой брат, он специально везде таскается за Оливией, потому что она единственная, кто может вытерпеть его. Он так и сказал мне однажды, что Оливия его единственная подруга здесь, все остальные не подходят ему. Конечно, кто вытерпит его занудство и внешний вид. Прийти на футбольное поле в костюме, было очень смешно, но помимо этого мне было немного стыдно перед товарищами по команде. Но они отнеслись с пониманием, когда я сказал, что Чаки всегда такой высокомерный. Мы посмеялись всей командой, но чувствую, что меня ждут долгие подколы по поводу младшего брата. Направляюсь к машине и вижу то, чего совсем не ожидал. Оливия и Чак разговаривают с чокнутой Стейси. Я ускоряю шаг, чтобы быстрее прервать их разговор, потому что неизвестно, чего сейчас наговорит Стейси. Она очень странно себя ведет в последнее время. К счастью, это совершенно меня не касается, пока она не лезет в мою жизнь.