походе казанцев на русские земли. В 1524 г. черемисы разгромили почти 150000 русское войско на Волге, а всю воинскую добычу отправили в Казань. В 1530 г. черемисы были основными строителями казанского посада, и они же в количестве 12 000 воинов остались охранять город после бегства из него Сафа-Гирея. В 1551–1552 гг. черемисы были одной из самых активных сил, оборонявших Казань.

Известно, что при осаде Казани убито было около 60 тысяч черемисов. Несомненно, многие из них, особенно проживающие в северных заказанских районах, а также в волжском правобережье в результате этнической ассимиляции и мусульманизации вливались в состав казанских татар. Об этом свидетельствуют сохранившиеся генеалогические легенды (шежере) некоторых татарских семей (например, шежере параньгинских татар), указывающие черемисских предков (чирмеш населе), а также марийские названия многих сел Казанского ханства — Бимер, Битаман, Илнет, Каймар, Карамас, Киндер, Кинер, Мамер, Менгер, Пимер и др. Характерно, что в районе многих современных татарских сел Заказанья, Бельско-Икского междуречья и северной Башкирии население указывает древние черемисские кладбища — «чирмеш зиараты».

Наконец, говоря о тех компонентах, которые участвовали в формировании казанской народности в XV–XVI вв., нельзя сбрасывать со счетов и определенную роль русско-славянского элемента, входившего в казанскую среду через массы пленных, которые многими тысячами сажались на землю казанскими феодалами. Известно, что в 1508, 1524, 1537 гг. было взято в плен много русских людей, причем не только мужчин-воинов, но и женщин и детей. Многие из них обращались в мусульманскую религию и вливались в состав казанского народа.

Взятие Казани в 1552 г. (по рисунку начала XVII в.).

В 1551–1552 гг. из казанского плена было освобождено около 100 000 русских, очевидно, не обращенных в мусульманство, — это были люди из Вятской, Пермской, Устюжской, Вологодской, Муромской, Галичской, Костромской и других северо-восточных земель Руси.

Естественно, основное тюркоязычное население Казанского ханства в XV–XVI вв. уже далеко не представляло собой прежних булгар. Последние послужили основой казанско-татарской народности, но на эту основу наслоились и различные другие, причем отнюдь не всегда тюркоязычные, компоненты.

В первой половине XVI в., очевидно, завершилось формирование этой народности, которая именовала себя казанцами, или мусульманами. Казанскими людьми их именовали русские летописи. Например, в «Казанской истории» термин «казанцы» в смысле народности упомянут 650 раз, и лишь в случае неприязни иногда он заменяется кличкой «татарин», или же «казанский татарин». Имя «татарин» было очень непопулярным среди народа. С. Гербертштейн, видевший казанцев в 1520-х годах, писал: «если их (казанцев) называют турками (татарами), они недовольны и считают это как бы бесчинством. Название же бисермяне (мусульмане) их радует»[84]. Насколько чуждым было это имя, показывает и характеристика «татарину», данная казанским поэтом Мухаммедьяром в поэме «Тухваи Мардан».

«Эх несчастливый и тупой татарин,

Ты похож на собаку, кусающую своего хозяина:

Ты несчастлив и болезненный, негодяй и бесчеловечный.

Глаз твой черный, ты собака преисподней…

Вид твой противный, взор твой злой,

Снаружи и изнутри ты вшивый, полон всяких сплетен»[85].

(Перевод Ш.Ш. Абилова.)

Показательно и то, что среди казанцев в это время еще совершенно не были распространены легенды и предания, восхваляющие Чингис-хана, татар Золотой Орды, Тамерлана и других ханов. В поэмах Мухаммедьяра и других поэтов эти имена совершенно не упоминаются, не упоминаются они и в байтах, и в эпосах этого времени.

Формирование татарско-мишарской народности

Параллельно с формированием казанских татар шел процесс формирования татар-мишарей, или мишарской народности.

Территория, где в XV–XVI веках расселялись предки татар-мишарей, не была столь монолитной, как у предков казанских татар. Она располагалась между Волгой и Окой в бассейнах верхнего и среднего течения р. Суры, Мокши, Цны, правобережья среднего течения р. Оки. Но здесь же чересполосно жила мордва, а ближе к Оке нередкими были и русские села. К сожалению, эта область еще слабо изучена в археологическом отношении, особенно в отношении памятников XV–XVI вв. Но все же, опираясь на некоторые скудные археологические и более обширные письменные источники, можно примерно определить основные районы обитания здесь тюркоязычного населения. Таких районов можно наметить пять.

Наиболее восточные из них расположены по среднему течению р. Суры, вернее ее левых притоков — Пьяны и Алатыря. На р. Пьяне еще в 1361 г. Секиз-бей «обрывся рвом и осел». Тюркоязычное население здесь сохранялось прочно и позднее. Об этом свидетельствуют остатки поселений с красной керамикой позднебулгарского типа, выявленные при археологических разведках в 1959-1960-х гг., а также довольно многочисленные клады золотоордынских монет XIV–XV веков, найденные у с. Ветошки (1310–1365 гг.), у с. Б. Уда (2 клада XIV в.) и у с. Андреевка (XV в.) и Петровка. К середине XVI века район нижнего течения р. Пьяны был уже заселен служилыми татарами. В 1552 г. здесь располагался один из станов Ивана Грозного. Здесь сидели еделевские (енгильдеевские), тамаевские, крымчеевские мурзы, которым в 1602 г. было вновь подтверждено их право на владение пьянскими землями. Уже тогда, если не раньше, возникли такие села, как Уразаевка, Камкино и другие.

Железные лемех и резак булгарского сабана.

Бассейн р. Пьяны очень рано вошел под русский протекторат. В 1372 г. практически в устье р. Пьяны на Суре была заложена русская крепость Курмыш. Тогда же земли между Окой и Сурой по Кудьме, Теше и Пьяне были закреплены по ярлыку Тохтамыша за великим князем московским Василием Дмитриевичем. В 1492 г. часть земель по р. Пьяне была уже оброчными владениями князя Оболенского и Печорского (Нижегородского) монастыря.

Вторая группа тюркоязычного населения располагалась в нижнем течении р. Алатыря. Здесь на Алатыре близ р. Суры служилыми татарами в 1552 г. для войск Ивана Грозного было сооружено три моста. Из района нижнего течения р. Алатыря известны отдельные селища XV–XVI вв. с гладкостенной керамикой желто-красного цвета (Мокша, Лисьма, Ново-Баевское, Базарлей и др.), а также клады позднезолотоордынских и русских монет XIV–XVI вв. (Апухонинский, Парадеевский, Тархановский, Манедышский, Игнатовский и др.). Во второй половине XVI в., как свидетельствуют письменные источники, здесь располагались земли князей Давлет Кильдея и Баюш Мурзы Разгильдеева, служилые люди которых жили в татарских деревнях Енгалычева, Кайбичева, Ломаты, Драгино, Наймано и других, а ясачное мордовское население проживало в деревнях Кирдяево, Промзино, Тарханово и других. Названия некоторых из них — Тарханово, Наймано и другие — говорят об их раннем возникновении, не позднее эпохи Золотой Орды.

На р. Алатыре в XV–XVI веках были известны и другие поселения тюркоязычного населения, в частности, Нагаево (Чуппаково тож) и Ардатов, в