– Нет, – отрезал крайн, – не придут. – И улыбка сбежала с его лица.

– Как это – выпьют души? – забеспокоилась Жданка.

– Показать?

Фамка уронила котел. Ланка взвизгнула и метнулась в угол. Варке пришло в голову, что они своими руками заботливо выходили большое опасное лихо.

– Вам надо принять лекарство, – осторожно вмешался он, – вот это из белого мешочка. Тут еще осталось на два приема. А это я смешал.

Крайн посмотрел так, что Варке захотелось немедленно все бросить и извиниться за свое непристойное предложение.

– Гадость же, – сказал он, скривившись. – Ты сам-то хоть раз попробуй.

– Пробовал, – согласился Варка, – ужасная гадость. Но вроде бы помогает.

– Вро-оде бы, – издевательски передразнил крайн, – ну давай, давай сюда свою отраву.

Гадость была выпита залпом, кружка брезгливо отброшена, а Варка утвердился в мысли, что в бессознательном состоянии крайн ему нравился гораздо больше.

– Дайте одеться, – непререкаемым тоном приказал крайн.

– О, – протянула Ланка, – видите ли, господин Лунь… ваша одежда…

– Она все равно уже никуда не годилась, – бодро вмешалась Жданка. – Совсем никуда. Так что мы ее выбросили.

– Прелестно. А в чем теперь я буду ходить? В одеяле?

– Ходить вам пока нельзя, – собравшись с духом, со всей возможной твердостью заявил Варка.

– Ого! Почему это ты здесь распоряжаешься?

– Потому что я – ваш травник, – шалея от собственной наглости, заявил Варка, – ну, так уж получилось… и ходить вы не можете.

– А вот одежда, – Фамка потихоньку вытащила из-под стола торбу, пошарив на дне, извлекла небольшой сверток, – это ваша. Я захватила на всякий случай.

Варка покосился на нее с подозрением. В Норах были свои твердые понятия о достойных похоронах. Если нет денег на гроб, то хоть одежда должна быть приличной.

– Штаны не отдавай, – прошептал он, – а то еще начнет тут бегать, рана откроется…

Крайн хорохорился, ворчал, но был так слаб, что рубашку надевали на него в четыре руки Ланка с Фамкой.

– Ложитесь, – посоветовал Варка.

– Посижу, – заупрямился крайн, – належался уже.

Его рука потянулась ко лбу, отвела с глаз мешавшую сивую прядь, ощупала затылок.

– Про одежду я понял. А где волосы?

– Волосы пришлось отрезать, – вздохнула Ланка, – видите ли, они были все в крови и…

– Тоже никуда не годились?

– Надеюсь, в них не было никакой магической силы? – осторожно поинтересовался Варка.

– Ни малейшей.

Руки пробежались по шее, оценивая ущерб, причиненный прическе, и вдруг замерли.

– А про спину ты ничего не говорил. Что там? Мешает что-то…

Варка побледнел и подался назад. Он прекрасно знал, что там. Справа, от плеча до ягодиц – длинный бугристый шрам. Слева над лопаткой торчат и упираются в поясницу тонкие кривые кости, обтянутые гусиной кожей.

Крайн мгновенно нащупал их.

– Что это?

Потемневшие глаза впились в Варку, вытягивая ответ. Варка, опустив голову, смотрел в пол. Провалиться бы сквозь этот пол, и чем скорее, тем лучше. Спасая жизнь крайна, он совсем забыл об утраченных крыльях.

– Ну, – прошипел крайн, – говорите!

Ланка тоже уставилась в пол, завесив лицо волосами. Умная Фамка юркнула за печку и забилась там в самый дальний угол. Жданка не удержалась и всхлипнула.

Прозрачно-зеленые глаза затопил дикий смертный ужас. Крайн грубо оттолкнул Жданку, выпрямился без посторонней помощи. Слева рубаха вздыбилась неуклюжим кривым горбом.

– Нет… неправда… я чувствую их…

Варка сжал кулаки. Один из отцовских пациентов постоянно жаловался на боль в отрубленной руке.

Лицо крайна успокоилось, подбородок взлетел вверх. Варка втянул голову в плечи. Сейчас в хижину ворвутся живые огромные крылья, пробьют крышу, по досточкам разнесут закопченные стены…

Крайн без сил прислонился к печному боку, затылком прижался к теплым кирпичам. Глаза на пол-лица, переполненные недоумением и острой детской обидой.

– Не может быть… – прошептал он, – я не отрекался… не предавал… не отказывался… крылья служат мне, пока я им верен…

Варка протянул руки, пытаясь удержать, но опоздал. Раненый сорвался с лежанки, одним длинным движением преодолел пять шагов до порога, ударом плеча распахнул дверь и, раскинув руки, прыгнул вперед и вверх, так привычно, легко и уверенно, что Варке опять показалось: он взлетит, крылья развернутся, и воздух станет надежной опорой.

Толкаясь, все бросились наружу. Кое-как обрезанные сизые космы разметались по промерзшей земле. Крайн лежал ничком на припорошенных снегом камнях, и снег под ним уже покраснел от крови. Общими усилиями возвращенный на лежанку, он сразу же отвернулся лицом к стене. Он плакал, костлявые плечи тряслись от рыданий.

Варка робко заикнулся, мол, надо бы сделать перевязку, но не получил никакого ответа. Просто стоять и смотреть на эти дрожащие плечи, на руку в свежих ссадинах, впившуюся в край лежанки, на нелепый горб, вздымавшийся под тонкой рубашкой, было выше его сил.

– Ну, я пошел, – бросил он Фамке, кое-как нахлобучил шапку и выскочил наружу. Через пять минут его догнала Ланка, тащившая за собой Илку.

– Уж лучше навоз, – несчастным голосом сказала она.