Спорить с капитаном мне уже некогда, поэтому, закинув автомат за спину, я переложил в левую руку пистолет и отобрал у него ключи. Найдя нужный, я вскрыл верхнюю ячейку сейфа, где обнаружил аккуратные пачки купюр. Вся выручка из бара и то, что фирма выделила ему на покупку необходимого для нужд пассажиров и на топливо.

Пачек оказалось много, а сложить некуда, впопыхах про мешок я забыл. Пришлось дёргать сумку у капитана и сбрасывать туда деньги, а время шло. Уже давно по всему кораблю противно выл зуммер тревоги, а на всех радиочастотах подавались сигналы SOS. Не дураки же они.

Закинув на себя сумку с деньгами, я буквально вылетел из каюты и помчался на верхнюю палубу. Путь я помнил плохо и потому постоянно ошибался, сворачивая не туда или туда, куда не надо. Несколько раз я натыкался на людей, но мой блестящий и грозно выглядящий пистолет неминуемо отталкивал их в сторону. Да и вообще, мой вид не внушал доверия и совсем не вызывал приступов смеха. Ну, не похож я на клоуна, не похож.

Возникшую было мысль заскочить в каюты и ограбить пассажиров я отмёл как несостоятельную: слишком рискованно для первого раза! Поэтому, не задерживаясь, я проскакивал мимо. Несколько раз перепутав коридоры, я всё же смог наконец-то выскочить на палубу, где меня ждал сюрприз.

По палубе метался Мудак, убегая от команды, что гонялась за ним и прямо на моих глазах всё-таки поймала.

– Это не я, это не я! Отпустите меня! – вопил бестолковый подельник, невесть как оказавшийся на палубе корабля, ловко выворачиваясь из цепких рук матросов. И завопил ещё громче, увидев меня: – Это он, это всё он!

Это – он, это – он, ленинградский почтальон. Разумеется, после его слов все дружно повернули головы в мою сторону.

– Бросай оружие, а то мы его убьём! – заорал здоровый моряк, держа у горла Чудака огромный кривой нож.

– Да, убивай! Нас – негров – много, всех не перережешь!

Лицо моряка вытянулось, и он попытался оттащить Мудака подальше от меня, надеясь видимо спрятать в недрах корабля, чтобы потом допросить. Рассчитывать на то, что Чудак будет молчать, не приходилось: всё выболтает! А это в мои планы не входило. Несколько вариантов выхода из этой ситуации мелькнули в голове, рука с пистолетом поднялась, прицел, и…

«Бах», – первая пуля попала в грудь Мудаку. «Бах!». А вот вторая влетела уже в голову, чтоб уж наверняка никому ничего не рассказал. Пусть Змееголовому рассказывает о том, как предал и зачем. Жестоко, но не люблю предателей, особенно глупых предателей. Пока ошарашенный убийством моряк удерживал обмякшее тело, я рванул в сторону «кошки».

Слава Змееголовому, канат с привязанной к нему лодкой был на месте. Спуститься по канату вниз оказалось делом пары секунд, гораздо дольше я провозился с мотором, вкручивая в него свечу. Руки дрожали, свеча всё время норовила выскользнуть и нырнуть в океанские глубины, подписав мне этим смертный приговор! С горем пополам воткнув настырную свечу на предназначенное ей место, я, наконец, ввинтил её в гнездо.

Схватив нож, быстро перерезал верёвку, и лодка сразу же стала отставать от судна, что по-прежнему шло вперёд. Дёрнув шнур зажигания пару раз, я заставил двигатель заработать. Пыхнув газами, лодка начала разворачиваться, послушная моей воле.

Качаясь на крутой волне от следа корабля, я повернул к берегу. Словно навёрстывая упущенное, вслед мне с корабля послышались револьверные выстрелы, но я уже успел отплыть очень далеко. Впрочем, одна из пуль всё же ткнулась мне в спину, догнав уже на излёте, и со стуком упала на дно лодки.

«На память!» – подумал я и, подобрав её, сунул в карман. Час хода на полной скорости, и моя моторная лодка ткнулась в берег. Теперь нужно подумать, что делать дальше. Я даже успел поспать пару часов, прежде чем забрать свой катер и, привязав к нему лодку, уплыть обратно в море.

Прощай, Сайла! Прощай, Мудак! Впереди меня ждал очередной виток жести. Держась за руль катера, я прибавлял и прибавлял скорости, пока не увидел, что ведомая на привязи моторная лодка едва не взлетала, следуя за катером и почти не касаясь воды.

Так, пожалуй, нужно сбавить обороты, а то накроет собственной лодкой при первом же торможении. Сделав крутой вираж, я сбавил скорость, породив белую пену на поверхности моря.

Мой путь лежал в сторону Момбасы. Есть такой старый Британский порт, высший расцвет которого пришёлся на 1888 год. А совсем рядом находится Занзибар. Вы никогда не были в Занзибаре? Не были? Ну и хорошо, что не были: нечего там делать! Одни негры и арабы, или арабские негры... А чуть дальше располагался не менее интересный порт – Дар-эс-Салам, бывший когда-то немецким.

Ну, экскурсы в прошлое хороши, но главное, чтобы бензина хватило. Приходилось периодически останавливаться и заливать бензин в бак катера, но по всем расчётам бензина должно было хватить даже до Дар-эс-Салама. Пока я плыл, успел пересчитать деньги, награбленные на борту лайнера. Ну, что сказать? Начало оказалось весьма обещающим! Стоило продолжать и дальше, какое-то время. Пока за меня не возьмутся конкретно.

Деньги оказались разными: доллары, египетские фунты, франки французские, франки Джибути и индийские рупии, рублей только не было и тугриков. Да уж, но пора пристать к берегу.

Глава 11 Шайка-лейка

Момбаса меня встретила знакомым гулом обычного портового города. Ничего особенного, всё то же самое, что и в других африканских портах. Те же негры, только более страшные, те же замусоренные причалы, только ещё более грязные, те же наглые работники порта, только ещё более наглые. И почти полное отсутствие ислама. Точнее, официально он вроде бы был, но в каком-то гротескном варианте: негро-ислам, если можно так сказать.

Обвязав себя поясом со спрятанными в нём деньгами и захватив сумку с оружием, я сошёл на берег и пошёл искать покупателя на моторную лодку. Разговаривая на жуткой смеси разных наречий и диалектов, я яростно торговался, не желая уступать ни сантима и матерясь на всех доступных языках мира. Ругался я долго, со вкусом и от души.

Всю эту портовую братию я раскусил быстро, да и они по моим повадкам поняли, с кем имеют дело. Цену на лодки я знал и потому получил за неё те деньги, на которые и рассчитывал. Лодочный мотор не подвёл, показал себя в лучшем виде, и это склонило покупателя к