учитывая репутацию церкви, последнее является более ожидаемым. Мужчина продолжает смотреть на меня, и я неожиданно осознаю, что мне знаком этот плотоядный взгляд. Это брат Биллиус с предыдущей вывески. Тот священник, чей конкурс невест так и не смог начаться. Стоит заметить, что черно-белая фотография заметно приукрасила его достоинства, потому что его цветная версия не настолько хороша. У него редкие песочно-каштановые волосы и водянистые голубые глаза. Круглый живот, наверное, единственное, что мне нравится в этом мужчине.

– Церемония благословения открыта для публики, но она состоится только завтра вечером, – сообщает он слегка гнусавым тоном.

Я хмурюсь.

– Нет, вы меня неправильно поняли. Я участвую в конкурсе невест.

Глаза брата Биллиуса расширяются от удивления. Румянец заливает его круглые щеки, когда он окидывает меня оценивающим взглядом во второй раз, рассматривая все, начиная с моего платья и заканчивая сумкой и туфлями. Когда его взгляд возвращается к моему лицу, он достает из-под мантии кожаную записную книжку и ручку.

– Извините, но вы совсем не похожи на остальных претенденток. Могу я узнать ваше имя, дорогое дитя Всемогущего?

Я открываю рот, чтобы ответить, но задумываюсь. Стоит представиться как Перл или как Мэйзи? Это Зара записала меня на участие в этом безумии. Известен ли ей мой псевдоним? Если да, то воспользовалась ли она им?

Я сглатываю.

– Мэйзи.

Биллиус просматривает свои записи, а затем спрашивает:

– Фамилия?

Вопрос застает меня врасплох, и я несколько раз моргаю, глядя на священника.

– У меня нет фамилии.

– Как это нет?

Стараясь не показывать своего раздражения, я поворачиваю голову так, чтобы он мог увидеть заостренный кончик моего уха чуть ниже гребня в виде ракушки.

– Я чистокровная фейри, а фамилии больше присущи людям, все это знают. – Это известно даже мне, той, что провела большую часть жизни в образе тюленя.

– Прошу прощения, дорогое дитя, но в моем списке я вижу только Полоумную Мэйзи.

– Полоумная?! – повторяю я. Мои щеки горят, и я жалею, что не ударила Зару по лицу, когда у меня была такая возможность. – Это уж точно не мое имя.

Биллиус морщится.

– Тогда нам поможет идентификация.

Я снова пребываю в полной растерянности.

– Паспорт, вид на жительство?

Должны ли другие фейри обладать подобными вещами? Если у меня и было что-то из перечисленного, я оставила все в тот момент, когда сбежала.

Вздохнув, Биллиус закрывает свой блокнот и пристегивает его к поясу.

– Без подтверждения личности я не имею права впускать вас внутрь.

Я лихорадочно размышляю, пытаясь найти решение. Он не может отослать меня прочь. Будь я настоящей принцессой… Что ж, я и есть настоящая принцесса. Не то чтобы меня воспитывали, как гламурных королевских особ, о которых ставят пьесы в театрах.

В детстве тот факт, что я дочь короля, никогда не казался мне важным. Не тогда, когда я была самой младшей из многих наследников, ни один из которых не казался таким уж царственным. все же…

Я выпрямляю спину и придаю лицу выражение, которое, как надеюсь, выглядит надменным. И следом с моих губ слетают слова, которые я не осмеливалась произнести вслух с тех пор, как сбежала.

– Я принцесса Мэйзи, дочь правителя Морского королевства, Ронана. Сам факт того, что я это сказала, является достаточным доказательством, потому что фейри не могут лгать. Брат Дориан ведь ищет невесту-фейри, верно?

Служитель церкви наклоняет голову набок. Не могу точно сказать, смотрит ли он на меня с подозрением или с восхищением.

– Так вы принцесса-фейри?

– Я же уже сказала. Неужели вы заставите меня повторять?

Биллиус снова краснеет, но все еще улыбается.

– Прошу простить мою излишнюю бдительность, дорогое дитя Всемогущего, но вы утверждаете, что являетесь принцессой, а пришли сюда одни с единственной сумкой. Где же ваши служанки, госпожа?

Я наигранно оглядываюсь по сторонам.

– Сколько еще принцесс пришло поучаствовать в конкурсе? У каждой из них есть горничные?

– Вы единственный член королевской семьи. – Биллиус прочищает горло и добавляет: – Ваше высочество. Несмотря на это, большинство других пришли, по крайней мере, с компаньонкой.

Я стараюсь не насмехаться над словом «компаньонка». Обычно жители Люменаса более небрежны, когда дело доходит до приличий и правил хорошего тона, но я должна была догадаться, что церковь поддержит старомодные обычаи. Что ж, если они настаивают, чтобы у меня была компаньонка…

Я поднимаю Подаксиса немного выше.

– У меня есть он.

– О, не втягивай меня в это, – бормочет мой друг, пытаясь отвернуться от мужчины. – Я предпочитаю притвориться статуей.

– Он? – Биллиус прикладывает руку к сердцу, как будто я только что поклялась его дорогим Всемогущим. – Компаньон-мужчина в качестве сопровождающего? Пожалуйста, скажите, что он, по крайней мере, приходится вам братом.

– Приемным, – говорю я в спешке. Этот факт достаточно правдив, чтобы я могла заявить о нем вслух. Возможно, отец и не усыновил Подаксиса официально, когда принес осиротевшее существо домой, но я считаю его своим братом. – Если мой отец, который, напоминаю вам, является благим королем Мореи, считает Подаксиса достаточно хорошим компаньоном, тогда и вам следует.

– Прошу прощения, – говорит Биллиус, неловко кланяясь, после чего открывает свой блокнот и яростно царапает что-то на бумаге. – Принцесса Мэйзи, дочь короля Ронана, я вас зарегистрировал. Пожалуйста, входите и занимайте место рядом с другими участниками.

С еще одним поклоном он отворачивается в сторону. Я, стараясь держать голову высоко поднятой, протискиваюсь мимо, но, прежде чем переступить порог, слышу, как позади раздается шквал шепота. Бросив взгляд через плечо, я понимаю, что толпа зевак за время моего с Биллиусом разговора только увеличилась. Дюжина пар глаз наблюдают за мной. Люди улыбаются или обмениваются замечаниями, прикрывая при этом свои рты рукой. Прежде чем отвернуться, я улавливаю хихиканье и шепот «принцесса, у которой мужчина-компаньон».

– Ракушки, – бормочу я, забегая через дверной проем в коридор. – Не такое впечатление я хотела произвести. Люди сплетничают обо мне. Теперь сделать задуманное так, чтобы никто не знал, что здесь была принцесса Морского королевства, почти невозможно.

Подаксис пожимает плечами.

– Есть вероятность, что они вскоре забудут о тебе.

Я пересекаю коридор и приближаюсь ко входу в следующую комнату. На меня обрушивается яркий свет и шум хлопков. Я едва успеваю сдержать крик и сначала думаю об устройстве матери, потому что свечение кажется таким же ослепляющим, но, по мере того как оно исчезает, передо мной предстает мужчина в очках, одетый в твидовый костюм и шляпу-котелок. В одной руке он держит хлопающую, напоминающую большую коробку, штуковину с линзой, а в другой – металлическую палку, увенчанную бледно светящимся шаром, похожим на огни во дворце морской ведьмы. Точно такие же были и у отца в