Шрифт:
Закладка:
— Во-первых, не известно, был ли ваш друг убит, — сказал я, не собираясь раскрывать карты потенциальному подозреваемому. — Пока это только подозрения Мартина. Во-вторых, если и так, то круг подозреваемых куда шире. Впрочем, мне не хотелось бы вас раздражать своим присутствием.
Джеймс поднял руку, как бы останавливая меня.
— Я сам вас пригласил, господин Блаунт.
Я склонил голову в знак согласия. Уезжать было рано. Да Джеймс и сам этого не хотел: он ещё не выяснил, что я думаю о смерти Тэкери. Интересно, может, он и сам подозревал, что тот умер не в результате несчастного случая?
Джеймс метнул взгляд на отца.
— Если… если Себастьян был убит… я прошу вас найти преступника! — выпалил он и облизнул пересохшие губы. — Кто бы он ни был!
— Джеймс! — обескуражено воскликнул Николас Уилшоу. — Вы оба, наверное, шутите?! Кто ж мог убить мистера Тэкери?! — он сидел, вертя головой, и выглядел совершенно выбитым из колеи.
Да, похоже, в имении распоряжался сын, а не отец.
— Вы понимаете, что убийцей может оказаться кто-то из ваших знакомых? — спросил я, глядя на Джеймса. — И, скорее всего, так и будет.
— Я понимаю, что вы подозреваете дядю! — выпалил тот.
— Как?! — ахнул Николас Уилшоу. — Пола?!
— Ну, разумеется, папа! — с некоторым раздражением ответил Джеймс. — Разве это не очевидно?! У кого была дуэль с Себастьяном?!
— Но это же чушь! — взвился Николас Уилшоу. — Немыслимо подозревать Пола! Он совсем не такой человек, чтобы кого-то травить!
— А господин Блаунт и не думает, что дядя отравил Себастьяна! — прищурившись, сказал Джеймс. Он буквально сверлил меня глазами. — Он считает, что в деле замешано колдовство! Верно, господин Блаунт? Да, я вспомнил, кто вы такой! Владелец агентства «Экзорцист», специализирующегося на борьбе с демонами! Я видел репортаж о ваших… подвигах!
— Демонами?! — опешил Николас Уилшоу. — Но… Это же невозможно!
— Вы ошибаетесь, — сказал я подчёркнуто спокойно. — Причём по обоим пунктам. Во-первых, это возможно. Иначе меня здесь не было бы. Во-вторых, у меня была мысль насчёт вашего дяди, но я кое-что узнал о его прежней жизни. Не думаю, чтобы человек такого склада стал травить кого-либо. Тут вы правы, лорд Уилшоу. Вот дуэль — это да, это в его духе.
«И колдовство, пожалуй, тоже», — мысленно добавил я. Но это было не для ушей моих собеседников.
Джеймс взял из ящика сигару и раскурил.
— Я рад, что вы так считаете, господин Блаунт! — проговорил он. — Дядя — добрейший человек. Мухи не обидит. Хотя со стороны, если его не знать, этого не скажешь.
— Я завёл разговор о том, что убийцей может оказаться кто-то из ваших знакомых, не для того, чтобы намекнуть на вашего дядю, — сказал я. — Но мне нужны честные ответы. Никаких попыток выгородить родственника, друга, приятеля или даже возлюбленную. Договорились?
Джеймс кивнул и взглянул на отца. Тот сначала не понял, что от него ждут, но затем замахал руками:
— Конечно-конечно! Обещаю! Убийца, если он существует, должен понести заслуженное наказание!
Я достал блокнот и серебряный «Паркер». Эти две вещи обычно действуют на людей магически — заставляют обдумывать свои слова, прежде, чем их произнести.
— Не было ли у Себастьяна Тэкери с кем-нибудь ссор, помимо вашего дяди? — я обращался к Джеймсу, как к очевидному лидеру семейства.
Отец с сыном переглянулись.
— Мне бы не хотелось обсуждать Пола без него, — неуверенно сказал Николас Уилшоу. — Как-то это… нехорошо.
— Но его здесь нет, — отозвался я. — Так были ссоры?
— Не было, — ответил Джеймс. — Дядя не конфликтный человек.
— А что произошло у мистера Тэкери с леди Бланш? — спросил я. — Знаю, тема щекотливая, но мы говорим о возможном убийстве. Так что прошу без деликатности. Спрашиваю не из праздного любопытства — сами понимаете.
— С Анной Бланш?! — удивился Джеймс. — Разве вы и её…? — он замолчал, не закончив фразы.
— Подозреваю? Разумеется. Так расскажете?
Джеймс вздохнул.
— Видимо, придётся! Лучше уж я, чем вы будете сплетни слушать.
— Разумно, — одобрил я.
В этот момент в комнату бесшумно вошёл Пол Уилшоу. Он остановился позади брата и племянника, так что они не могли его видеть. А я виду не подал, что в комнате появился кто-то ещё.
— Полагаю, Себастьян влюбился, — сказал Джеймс. — Для него это стало ударом. Он ведь отвергал всякие чувства. Любовь химией тела объяснял. А тут… Думаю, Себастьян сам отказался от любви. Ведь отдаться чувству для него означало бы отказаться от нигилизма, а этого он не мог. Иногда мне кажется, что без этой своей теории он бы просто исчез, растворился — вот как сигарный дым, — Джеймс помахал в воздухе рукой, разгоняя сизые клубы. — Так что от любви Себастьян должен был отречься. Из принципа.
— Ерунда! — уверенно проговорил Пол Уилшоу.
К нему тотчас же обернулись.
— Пол, ты вошёл так тихо, что я тебя не услышал! — сконфуженно пролепетал Николас Уилшоу.
— Какие там принципы! — желчно сказал его младший брат. Он обошёл диван и сел в кресло, положив ногу на ногу. Я обратил внимание, что ботинки он сменил на мягкие персидские туфли. У меня дома были почти такие же. — Одно упрямство и нежелание признавать очевидное! Та же история, что и со всем прочим.
— Пол, прошу тебя! — Николас Уилшоу нервно сделал маленький глоток коньяка, поморщился и поставил рюмку обратно. — О покойниках либо хорошо, либо… сам знаешь.
— Либо ничего, кроме правды! — строго ответил Пол Уилшоу. — Так звучит это выражение, ты и сам это отлично знаешь.
— Во всяком случае, друг Джеймса не мог быть совсем уж плох, — заметил Николас Уилшоу, метнув на сына опасливый взгляд. — Вернее, я хотел сказать…
— Я не говорю, что он был плох, — перебил брата Пол. — Я говорю, что он был упрям.
— Прошу вас, перестаньте! — вмешался Джеймс. — Совсем не о том ведь речь!
— А как Анна Бланш отнеслась к тому, что мистер Тэкери решил предпочесть нигилизм любви? — спросил я.
— Не знаю! — мотнул головой Джеймс. — Это ведь только мои предположения. Что у них на самом деле произошло, теперь только она знает.
Я вдруг заметил мелькнувшее в дверном проёме голубое платье и круглое молодое лицо с блестящими глазами. Кто-то из домашних подслушивал или просто шёл мимо?
— Кто живёт в доме? — спросил я. — Кроме вас троих, разумеется.
Николас Уилшоу взялся перечислять, загибая пальцы. Я делал пометки в блокноте. Прислуги было немного — джентльмены жили скромно.
