МакКи закончил свои дни в графстве Монахан, в доме, принадлежащем семье погибшего члена ИРА, Фергала О’Хэнлона, которого убили в 1950-х годах и который стал героем известной баллады «Патриотическая игра». Парню пришлось ждать некоторое время, пока через границу на суд прибудут высокопоставленные руководители. Люди, заботящиеся о нем, полюбили его; он был отличным поваром, веселым парнем. Однажды МакКи позвонил матери из дома жившего поблизости священника и попросил ее привезти чистую одежду. Та в компании тетушки отправилась в путь, но, когда женщины прибыли в дом, Кевина уже не было. Какой-то человек сказал им: «Заберите одежду. Он не вернется».

Когда пришло время казнить Кевина МакКи, местные добровольцы, которые охраняли его, поняли, что не смогут выстрелить в этого парня. Они слишком привязались к нему. Услышав об этом, Хьюз решил, что ситуация напоминает стокгольмский синдром, только наоборот: удерживающие заложника прониклись сочувствием к нему. И тогда из Белфаста отправили пару бесстрастных стрелков. Перед убийством вызвали священника. Это не являлось чем-то из ряда вон выходящим: в то время были священники, привыкшие к ночным вызовам подобного рода. К ним приходили мрачные люди, которые вот-вот должны были исполнить приговор и просили совершить соборование. Акт самоубийства носил ритуальный характер и являлся чем-то вроде постановочного спектакля, знакомого МакКи. На голову надевали мешок. Руки связывали сзади. Обреченного ставили на колени на мягкую траву. Затем пуля пронзала мозг, и казненный падал вперед.

Брендан Хьюз чувствовал себя предателем из-за решения убрать Райта и МакКи. Он же дал слово, что их не убьют. Эта ситуация беспокоила его всю оставшуюся жизнь.

* * *

Операция «Надежная прачечная», возможно, была успешной, однако Хьюз и Джерри Адамс не могли долго бегать от целой армии. Однажды после полудня тем же самым летом, в июле 1973 года, Адамс направился на встречу в колл-хаус на Фоллз-роуд. Как офицер из командного состава Белфаста, он ежедневно встречался с Хьюзом, с начальником своего оперативного штаба, а также с человеком по имени Том Кэхилл, который занимался финансами. Июль – не самое удачное время для того, чтобы находиться в бегах в Белфасте: поскольку это пиковый сезон проведения лоялистских маршей, большинство католиков, которые могут себе позволить уехать из города на недельку-другую, выбирают для отпуска именно это время года. Трудно незаметно передвигаться в католических районах, когда там почти нет людей. Будучи уже всего в пятидесяти ярдах[37] от колл-хауса, Адамс замешкался и бросил взгляд на здание, обозревая его на предмет каких-либо признаков подозрительной активности. Опершись на капот припаркованной рядом машины, он постоял минуту. Затем он заметил, что в машине кто-то есть: там находился бизнесмен, перебиравший бумаги на переднем сиденье. Адамс махнул ему рукой, тот махнул в ответ.

Убедившись, что явка не провалена, Адамс перешел улицу и вошел в колл-хаус. Там он встретился с Хьюзом и Кэхиллом. Но мужчинам не удалось поговорить, потому что раздался стук в дверь. Сам по себе он не был поводом для тревоги; британцы часто патрулировали республиканские районы и могли просто постучать в дверь, чтобы осмотреться или даже поболтать. Они не знали о назначении дома, к двери которого им случилось подойти. Однако было принято поспешное решение: Кэхилл пошел к входной двери, в то время как Хьюз и Адамс побежали к задней. Оказавшись во дворе, Хьюз выглянул из-за стены и буквально остолбенел, увидев море британских военных. Когда солдаты вошли в дом, Адамс спокойно достал спички и зажег трубку.

Бизнесмен в машине, на которую облокотился Адамс, вовсе не был бизнесменом. Пока Адамс наблюдал за домом, человек за рулем автомобиля следил за Адамсом. Была запланирована амбициозная операция: солдат скрытно стянули к периметру, но у них не было приказа начинать рейд, пока Адамс и Хьюз не войдут в дом. Открыв переднюю дверь, Адамс запустил операцию.

Членов Провос увезли в полицейский участок на Спрингфилд-роуд, где несколько часов их били и пытали. Адамсу нанесли такие страшные побои, что он потерял сознание. Его окатили ведром воды, чтобы он пришел в себя, и начали снова бить. Один из следователей, высокий человек в костюме в тонкую полоску, вытащил пистолет и, взведя курок, приставил оружие к голове Хьюза. Он пригрозил, что убьет Хьюза, а тело его бросит где-нибудь на Черной горе и скажет, что это дело рук лоялистов.

Британские военные были крайне довольны: проведя лишь одну зачистку, они схватили несколько самых желанных целей, в том числе и Хьюза, которого раньше никогда не удавалось арестовать. Уильям Уайтлоу, встречавшийся с Адамсом в Лондоне прошлым летом, лично приехал поздравить тех, кто принимал участие в операции, и привез с собой много шампанского. Солдаты, позируя, сделали несколько «трофейных» фотографий с двумя пленными, которые были так сильно избиты, что едва ли могли идти. Но и в этой ситуации Хьюз не сломался. «Я сбегу», – заявил он им.

Его вместе с Адамсом погрузили в «Сарацин» и доставили к вертолету, который быстро перевез их в «Лонг Кеш». Когда вертолет приземлился, они, закованные в наручники, вышли из него и направились в тюрьму. Пока они шли, вся тюрьма поднялась в едином порыве: для заключенных-республиканцев в «Лонг Кеш» Адамс и Хьюз были знаковыми фигурами, знаменитостями. Когда их ввели в хорошо укрепленное здание, их приветствовали как героев-победителей. Позже Хьюз вспоминал этот момент: их, избитых и в синяках, вносят в тюрьму на такой огромной волне энтузиазма, какой они больше никогда в жизни не видели.