Игорь перестал сверлить меня глазами, вздохнул, состроил сочувственную физиономию, хотя получилось это у него не слишком натурально.

– Понимаю, Овечкина, все понимаю. Конечно, без проблем. Похороны, я думаю, состоятся послезавтра, тогда после них все и решим. Тебе, может, что-то нужно?

– Нет-нет, спасибо, Игорь Сергеевич. Все, что мне нужно сейчас, это умыться и побыть одной.

– И это понимаю, – почти искренне вздохнул преподаватель экономики. – Прими мои самые искренние соболезнования. Если что – звони, телефон знаешь. И да, я тебе уже говорил: зови меня просто Игорь. Мы ж уже почти родственники. И товарищи по несчастью заодно.

Он ушел, излишне громко захлопнув дверь кабинета. Все-таки не смог скрыть раздражения. Или же мне таким образом показал, что недоволен моим поведением.

Но для меня это было уже неважно…

Не знаю, сколько я просидела в кресле Виталия, тупо уставившись на статую Гермеса, смотрящую на меня пустыми мраморными глазами. В моей голове тоже царила тяжелая, каменная пустота, словно в мой череп вместо мозга засунули большой, холодный булыжник, давящий на виски изнутри своими неровными, острыми краями.

Но постепенно шок начал отпускать.

И я, немного расслабившись, стала думать.

Виталий погиб, это совершенно точно, здесь Игорь врать не будет. Более того, у меня сложилось впечатление, что преподаватель экономики не так уж непричастен к его смерти, как хочет казаться. Но, понятное дело, даже если я очень захочу, то ничего не смогу доказать: у Игоря и деньги, и связи, и положение в обществе.

А у меня теперь – ничего.

Ну да, фирма записана на меня. И что? Если я начну выпендриваться, завтра уже моя машина загорится, и мой дымящийся труп совершенно точно ничем не поможет бабушке.

Синяя папка лежала передо мной на столе. Очевидное решение: открыть ее, подмахнуть все страницы, позвонить Игорю – приезжай, мол, забирай свою прелесть.

Думаю, примчится тут же – и тут же все закончится. Я снова вернусь в свой мир, который покинула ненадолго, а произошедшее со мной буду вспоминать как красивый, нереальный сон, который никогда не мог произойти со мной наяву…

Но у меня перед глазами стояла самоуверенная, наглая ухмылка Игоря.

Этот хозяин жизни был убежден, что я в его полной власти и сто процентов сделаю то, что он велит. Никуда не денусь. Подумаешь, какая-то студентка! Послушный инструмент в его руках, который сегодня немного засбоил, но послезавтра отработает как надо. А потом его можно будет выбросить на помойку – возможно, предварительно сломав, чтобы он случайно не сболтнул лишнего.

– Ведь ты ничего мне не сделаешь, Игорь Сергеевич, пока я не подпишу эти бумаги, правда? – задумчиво сказала я, глядя на синюю папку. – А вот потом, когда я снова стану никем, – запросто. Тебе же не даст покоя мысль о слишком умненькой девчушке, которая может заподозрить неладное в скоропостижной смерти мужа. И ты перестрахуешься на всякий случай, как опытный экономист и делец. «Ничего личного, Овечкина, это просто бизнес». Так ведь, Игорь Сергеевич?

Мертвая тишина кабинета была мне ответом.

За окном вечер уже потихоньку вступал в свои права. Пора было идти… куда-то.

Но куда? Ехать в огромный коттедж Виталия? Нет уж, спасибо. Это был чужой дом, который сейчас для меня будет похож на огромный пустой ангар для гроба, в который вот-вот внесут его хозяина, чтобы родные и близкие могли с ним попрощаться. Безусловно, завтра я поеду туда, вдова же, обязана присутствовать и соответствовать.

Но не сегодня.

Сегодня я должна еще кое-что сделать. А именно – принять решение! Здесь и сейчас, за этим столом, сидя в кресле покойного мужа. Отдам я фирму Виталия в руки Игоря или…

От одной мысли про это «или…» у меня еще сильнее заныли виски. Я одна – против Игоря, который со своими возможностями способен раздавить меня, как мышку, одним небрежным ударом каблука.

– А пусть попробует, – зло произнесла я сквозь зубы. – Я слишком нужна тебе сейчас, мой дорогой преподаватель экономики. И у меня есть целых два дня, чтобы продумать стратегию. Ты же этому меня учил, не правда ли? Сначала все хорошенько взвесить – и только потом действовать. Думаю, настало время применить твою науку на практике.

Глава 19

Горе и злость – это эмоции, которые мешают думать.

Я закрыла глаза, стиснула зубы и мысленно очистила голову от всего лишнего…

Не помню, где я вычитала этот метод, но он мне всегда помогал, когда нужно было сосредоточиться перед зубрежкой сложного материала. Мысленным веником вымести все лишнее, мешающее усвоению, а потом просто сложить в мозг чистую информацию.

Сейчас я сделала то же самое, отметив, что понемногу успокаиваюсь.

Отлично…

И сразу же в голову, очищенную от лишнего, пришла мысль: «Итак, ты решила бороться за фирму. Хорошо, допустим. Какие у тебя слабые места? Ты сама? Нет. Сюда Игорь не ударит. Без меня ему фирмы, скорее всего, не видать, как своих ушей. Иначе бы он не мутил такую сложную схему, а выбрал более простой вариант все заграбастать…»

И тут у меня аж пальцы затряслись от того, что пришло в мою старательно простерилизованную голову.

Бабушка…

Ну конечно!

Как только Игорь поймет, что я решила сыграть в свою игру, он ударит по самому больному! И, что тут скрывать, здесь я, конечно, сразу сломаюсь… Потому что дороже бабушки у меня нет никого на свете.

Но у меня было два дня до похорон…

Надеюсь, что было, если только Игорь не насторожился после нашей последней беседы. Хотя – вряд ли. Для него я все еще студентка-дурочка, которую он старательно выбрал из всего институтского потока для своего плана. Напряжется он, скорее всего, попозже.

А сейчас нужно действовать! И побыстрее…

Я спустилась вниз, села в машину и не спеша выехала по направлению к своему дому. Хотелось, конечно, вдавить педаль газа в пол, но я усилием воли придержала себя, словно нетерпеливую лошадь.

«Спокойно, Мышка, спокойно. Навыков вождения у тебя кот наплакал, еще не хватало в аварию попасть. Продолжай выметать из головы эмоции. Ты вписалась в очень опасную игру, и сейчас каждый твой шаг должен быть хладнокровно просчитан. Иначе Игорь Сергеевич тебя сожрет и не поперхнется…»

До дома я доехала без приключений. Непростое это, конечно, дело – с непривычки смотреть на дорогу и одновременно звонить по телефону. Но я справилась,