Шрифт:
Закладка:
Насилие на Юге, которое помогло республиканцам продавить Четырнадцатую поправку, подорвало попытки Джонсона узаконить новые правительства Юга и сформировать коалицию для противостояния радикальным и умеренным республиканцам. Национальный союзный съезд, собравшийся в Филадельфии в середине августа после беспорядков, представлял собой попытку Джонсона объединить южных консерваторов с северными демократами и консервативными республиканцами, чтобы сформировать основу для новой политической партии. Но съезд лишь подтвердил разобщенность консерваторов. Никакой новой партии не будет, вместо этого присутствующие просто пообещали поддержать кандидатов от любой партии, которые поддержат Джонсона. Несмотря на провал съезда, Джонсон решил поставить свое политическое будущее на карту на выборах в Конгресс 1866 года. Он будет вести кампанию против радикалов.26
В основе осенней кампании Джонсона лежало его жесткое неприятие Четырнадцатой поправки. Он упорно добивался восстановления власти на Юге до того, как она будет ратифицирована и вступит в силу. В октябре губернатор Вирджинии запросил излишки федерального оружия для оснащения своего восстановленного ополчения, состоящего в основном из ветеранов Конфедерации. Джонсон согласился, несмотря на возражения Гранта, что еще больше отдалило Гранта и армию. Чтобы получить больший контроль над армией, Джонсон задумал отправить Гранта послом в Мексику и сместить с поста военного министра Стэнтона. Грант, Стэнтон и Джонсон боялись отвернуться друг от друга. Грант отказался ехать в Мексику и был слишком популярен, чтобы Джонсон мог его просто уволить. Стэнтон ошибочно опасался, что Грант его обманывает и предаст его, встав на сторону Джонсона. Стэнтон все больше симпатизировал радикалам и поддержал Четырнадцатую поправку, против которой выступал Джонсон.27
II
Когда белые в 1865 году предупреждали освобожденных людей, что между свободой и независимостью есть большая разница, они подчеркивали фундаментальную борьбу, которая бушевала с первых дней, когда бывшие рабы обрели свободу. Это была борьба мелких ежедневных сражений, которые можно упустить из виду на фоне больших политических битв Реконструкции. Контракты, которые предлагало Бюро свободных людей, были шагом вперед по сравнению с рабством, но они не были независимостью от диктата белых, которой так жаждали освобожденные люди. Контракты по-прежнему обрекали чернокожих на бандитский труд на полях, даже если, в отличие от "черных кодексов", они, казалось, делали этот труд добровольным. Бывшие рабы не получили землю, на которую рассчитывали, ни на Рождество 1865 года, ни в 1866 году, а те, кто получил землю, потеряли ее, но это не изменило их решимости избежать принудительного полевого труда, который для большинства из них был определением рабства.
Белые южане стремились заставить чернокожих работать в поле, потому что от этого зависела экономика хлопководства, а также потому, что они считали такой труд подходящим для природы чернокожих. Сразу после войны чернокожие голодали, болели, подвергались ужасному насилию - и десятки тысяч людей погибли. Белые южане и многие северяне не считали это результатом преследований южан или неудачной политики северян. Это был результат природы чернокожих людей, которые не были способны позаботиться о себе после обретения свободы.28
Определение природы черных людей имело решающее значение для обращения с ними и выделения им ресурсов; те, кто утверждал, что способен определить якобы врожденные качества черных людей, в значительной степени определяли их судьбу. Белые южане долгое время считали, что чернокожие люди не только принадлежат им, но и определяют их. Это не изменилось после освобождения. Виргинец, сказавший северному репортеру: "Ни один негр, свободный или раб, ни в этих южных штатах, ни в любой другой части известного мира, никогда не работал и не будет работать, если его не заставить", - выразил общее мнение южан. Белые Юга по-прежнему были настроены на то, чтобы чернокожие продолжали зависеть от белых, даже если они утверждали, что конец рабства отменяет их старые патерналистские обязательства по отношению к рабам.29
Юг считал плеть - великий символ принудительного труда - и даже более экстремальное насилие необходимыми инструментами порядка и процветания. Без принуждения были бы только нищета и хаос. Радикальные республиканцы, в свою очередь, ухватились за плеть как за символ продолжающегося южного варварства и неповиновения.30
Радикальные республиканцы - черные и белые - полагали, что у чернокожих и белых людей общая природа и что столетия рабства,
разрушения и хаос долгой войны, страдания голодных и больных,
и отчаявшиеся люди сгинули бы, как утренний туман, если бы чернокожие мужчины могли быть мужчинами. Быть мужчиной - это просто биология; быть мужчиной - значит защищать и поддерживать жену, семью и дом. На рисунке Томаса Наста, превращенном в литографию типографией King and Baird в Филадельфии в 1865 году, запечатлена иконография черной свободы, черной мужественности, дома и реальных желаний освобожденных людей. Наст противопоставил сцены рабства и свободы, которые он чередовал по границам литографии, но центральное место, наложенное на меньший портрет Линкольна, занимала домашняя семья, неотличимая, за исключением цвета кожи ее обитателей, от портретов белых семей. Чернокожий отец сидел в окружении жены, детей и матери. Предположительно, это был тот самый отец, который изображен на границах картины в качестве солдата и наемного работника.
Литография Наста, кажущаяся такой клишированной и сентиментальной, на самом деле опровергает множество простых предположений об американцах Позолоченного века, черных и белых. В большей степени, чем это оценили более поздние американцы, они мыслили категориями коллективов, а не индивидуумов. Они представляли свое общество состоящим из семей, общин, широкой
В книге "Эмансипация" Томас Наст позиционирует дом как цель и награду для бывших рабов после Гражданской войны. Рисунки на полях прослеживают историю рабства и свободы чернокожих; в центре - награда, черный дом. Библиотека Конгресса США, LC-DIG-pga-03898.
В этом году в стране появилось множество добровольных организаций, которые массово участвовали в похоронных процессиях Линкольна. Они оценивали успех экономики и жизни скорее по способности производить дома, чем по способности производить богатство. Американцы относились к дому как к женскому пространству, но они также определяли мужественность по очень простому критерию: способности содержать и защищать семейный очаг.
Вопрос, о котором спорили и южные белые, и вольноотпущенники, и северные белые, заключался в том, было ли такое изображение, как у Наста, глупой выдумкой или зарождающейся реальностью. Были ли вольноотпущенники на самом деле мужчинами? Вольноотпущенники утверждали свою мужественность, но Джордж Фицхью, ведущий интеллектуал Юга, выступавший от имени Юга, отрицал это. До войны Фитцхью был одним из самых крайних, эффективных и умных защитников рабства, и он умело атаковал вольноотпущенников, нападая на Бюро вольноотпущенников, которое он называл "негритянским питомником". Он утверждал, что республиканцы признают то, что давно известно рабовладельцам: "Мы
