— Через несколько месяцев у них родится мальчик, — сказал я.

— А ты? — спросила Ария Кэт. — Ты счастлива?

— Конечно. — Кэт снова заерзала на стуле, потянувшись за своим вином.

Мое сердце упало. Возможно, Ария купилась на эту ложь, но в голосе Кэт я услышал правду.

Почему она не была счастлива? Ей не нравилась ее работа? Ей не нравилась жизнь на ранчо? Или это был просто стресс от последних трех дней?

— Это и привело меня к этому визиту, — продолжила Кэт. — Некоторое время назад Джемма наняла частного детектива, чтобы он разузнал обо всех нас. Ей было любопытно, и она хотела знать, где мы все оказались. Надеюсь, ты не против. Я — мы — приехали сюда на «Кадиллаке», чтобы найти тебя.

— Не Карсона?

— Нет. — Кэт покачала головой. — Я никогда не вернусь в Калифорнию.

Из-за ее матери? Из-за воспоминаний? Черт возьми, если бы я знал ответ. Больше, чем я хотел чего-либо от Кэт, ее тела или дружбы, я жаждал ее доверия.

— Я могу это понять. — Ария допила остатки вина и наполнила бокалы себе и Кэт. — Я тоже не собираюсь возвращаться.

— О. — Плечи Кэт поникли. — Черт. Мы надеялись, что ты сможешь поехать на машине к Карсону.

— Он в Калифорнии?

— По словам частного детектива Джеммы, да.

Ария что-то промурлыкала и покрутила вино в бокале.

— Знаешь, я думала о том, чтобы сделать то же самое с детективом. Вот только я садовник и не могу себе этого позволить.

— Ты садовник? — спросил я.

Ария коснулась кончика тюльпана в вазе на столе.

— Все, что есть в отеле, выращено мной или кем-то из моей команды. Я срезала эти цветы сегодня утром в нашей внешней оранжерее после того, как увидела вас в вестибюле.

— Я так и подумала. — Кэт улыбнулась и посмотрела на меня. — Ария всегда выращивала что-нибудь на свалке. Она покупала пакетик семян и находила старую коробку из-под яиц. Затем мы все купили себе по растению или цветку, и выращивали в пустой банке из-под зеленой фасоли. Мне было грустно оставлять их, когда мы уезжали.

Лицо Арии помрачнело.

— Я ненавижу зеленую фасоль. Но не волнуйся, я позаботилась о твоих цветах. Я нашла ведра и попросила Карсона помочь мне наполнить их землей. Затем я все пересадила и расставила их по всей свалке. Я никогда не забуду выражение лица Лу, когда он однажды вышел из своей хижины и увидел все эти зеленые листья и розовые цветы, которые я разложила у его входной двери. Это была забавная смесь шока, отвращения и гордости.

— Бедный Лу. — Кэт рассмеялась, и в ее взгляде была нежность.

Бедный Лу? Этот человек позволил кучке детей разбить лагерь на своей свалке, поселив их в брошенных машинах и ветхих палатках. Но тоже самое почтение, которое Кэтрин и Джемма испытывали к свалке, к Лу, было написано и на лице Арии.

— Помнишь, как твоя кошка уничтожила все мои саженцы? — спросила Ария.

— Она их не уничтожала. — Кэт закатила глаза. — Она просто повалила парочку.

— Все. Это животное было злобным, оранжевым зверем. Я и по сей день ненавижу кошек.

— А… Лу кормил ее после того, как я ушла?

Ария кивнула.

— И всех ее котят. Когда я, наконец, уехала на следующий год, в его хижине жило около двадцати кошек. Но зато не было мышей.

— У вас была кошка? — спросил я. Еще одна вещь, которую я хотел бы знать раньше.

— Просто бродяжка, которая часто проходила мимо. — Кэт пожала плечами. — На самом деле она была не моей. Я покормила ее несколько раз, и после она не ушла. Мы не разрешали ей спать с нами в палатке, но она как бы тянулась ко мне.

— Ее тянуло только к тебе, — сказала Ария. — Эта кошка шипела и царапала всех нас, если мы пытались ее погладить.

Было странно наблюдать Кэт с кем-то еще из ее юности. Впервые я был посторонним. Джемма и Кэт не говорили о свалке. Если они и встречались, то только на еженедельных девичниках, потому что всякий раз, когда они были в кругу семьи, разговор был сосредоточен на жизни и событиях на ранчо.

Но Ария не имела никакого отношения к Грирам. За последние несколько дней я узнал о Кэт больше, чем за десять лет.

Подошел официант с нашим ужином, и разговор прервался, когда мы втроем приступили к еде.

— Ух ты! — Глаза Кэтрин расширились после того, как она откусила первый кусочек стейка. — Это потрясающе.

Я проглотил свой кусок, не желая признавать, что он был вкусным. Я также смог разрезать его вилкой.

— Ты все еще рисуешь? — спросила Ария, взбивая печеный картофель.

Кэт покачала головой.

— Нет, больше нет.

— Ты рисуешь? — Моя вилка застыла в воздухе. — Я этого не знал.

Она пожала плечами и отправила в рот еще кусочек, жуя и избегая зрительного контакта.

— Она талантлива, — сказала Ария. — Она нарисовала луг с полевыми цветами, птицами и бабочками внутри палатки. Это было так ярко и жизнерадостно. Всякий раз, когда у меня был плохой день, я шла в палатку и просто ложилась в общей зоне, закрывала глаза и погружалась в мир красок.

— Почему ты остановилась? — спросил я Кэт, не заботясь о том, что мои знания — или их отсутствие — выдают меня.

— Это становилось все труднее и труднее делать. Из-за большой занятости на работе это было одно из тех хобби, которые отошли на второй план.

Были ли у нее другие увлечения, о которых я не знал? Помимо работы на курорте, она мало что делала для себя. Иногда она каталась верхом. Дома она проводила время вместе со мной и смотрела баскетбольные или футбольные матчи.

Как я мог знать ее все эти годы, не зная, что у нее на свалке была кошка или что она была художницей? Вот тебе и всезнающий лучший друг.

— Что случилось после того, как мы расстались? — спросила Кэтрин у Арии.

— Ничего особенного. Без вас, ребята, было скучно. Карсон оставался с нами, пока нам не исполнилось восемнадцать, но его почти не было рядом. Он много работал, как и все мы, пытаясь скопить немного денег. Затем, в наш день рождения, мы с Кларой собрали свои вещи и сели на автобус до Лас-Вегаса. Карсон обнял нас на прощание, мы оставили записку для Лу, и на этом все закончилось.

— Как долго