У каждого аристократического рода есть свои особенности, свойственные только им. Черты лица, цвет волос, глаз, узоры на повседневной и военной одежде, общий характер, магический атрибут, талант и прочее.

У Рэдгиров нет ничего из перечисленного, ведь мы очень молодая аристократическая семья. Однако кое-что отец, основатель рода, всё же заложил в нас, сыновей. Как правильно заходить к недругам и врагам, чтобы они сразу понимали кому перешли дорогу. Нагло, дерзко, но очень... очень доходчиво.

Дверь под ударом ноги «Маркиза» громко затрещала, словно в неё выстрелили пушечным ударом. В упор.

Жалобно скрипнув, деформировавшиеся петли не удержали деревянную конструкцию. С огромной вмятиной от подошвы и расколовшейся на две части табличкой на ней, дверь с громким «бух»-ом упала на пол, освобождая проём в просторный кабинет.

Очень просторный. Даже у меня, лорда, он был меньше... и скромнее: голубые ромбовидные обои; резные шкафы, заполненные книгами и ровно уложенными стопками бумаг; золотая люстра с инкрустированными мелкими светокамнями; золотые шторы с белыми спиральными узорами; небольшой столик со стульями и стоявшим там роскошным шахматным набором; и конечно же большой письменный стол с огромным креслом из кожи монстра.

За которым, кстати, сидел сам глава канцелярии Нокт в соответствующем богатому убранству одеянию, явно сшитому на заказ под его тучную фигуру. После прошедшего «приветствия» средних лет мужчина на глазах побледнел и, судя по широко раскрытыми глазам, был шокирован произошедшим. Он явно не ожидал, что к нему зайдут вот «так».

Реакция, которой я и добивался. Выведенный из спокойствия противник, будь он с мечом на поле битвы или же за столом переговоров, уже проигрывает половину "поединка", так как отдаёт инициативу более хладнокровному оппоненту.

Но, к сожалению, я недооценил канцелярскую крысу. Стоило нам втроём зайти в комнату, он тут же пришёл в себя и, резко встав со своего кресла, низко нам поклонился.

— Милорды, позвольте поприветствовать вас в своём скромном кабинете! — начал он разговор с дружелюбной улыбки, по которой и не скажешь сразу, что на самом деле она притворная. Выпрямляясь и убирая руки назад, он с прищуром посмотрел на снесённый вход/выход. — Правда, не обязательно было выбивать двери, чтобы пройти. Она была не закрыта.

— Нокт, ты указываешь нам как стоит вести себя на своей собственной земле? — с полуулыбкой решил я подразнить эту змею. — Смеешь оспаривать решение своего господина?

— Что вы, что вы! Ни в коем случае! — тут же проговорил мужчина, спокойно улыбаясь и ни проявляя ни грамма беспокойства. Даже больше, он расслабился, о чём говорили его опустившиеся плечи. — Просто теперь придётся покупать новую дверь за счёт города. Я, как ваш верный слуга, сильно беспокоюсь о том, чтобы из казны не уходила ни одна лишняя эльмина!

Я мысленно прыснул от его реакции на мой трюк. В самом начале он явно ожидал худшего, слушая истории про то как я расправился с бандитами и что с некоторыми из них сделал на эшафоте. Безумец, наслаждающийся страданиями. В поддержку этой теории говорил и мой окровавленный вид, который я не стал убирать, ведь не желал терять ни единой секунды во время «чистки».

Но что же сейчас видит канцеляр? Резкое появление и... попытку высосать из пальца причину для конфликта, свойственную лишь наглому выпендрёжнику, у которого руки бы чесались дать по лицу любому, кто слабее его.

А раз я ещё не набросился на него, значит мне что-то мешает. А судя по моим последним словам, мне для бойни нужно одно — причина. Основание для казни. Ведь бандитов я казнил только после оглашения их преступлений, а Зереф... ну, он сам себя подставил, даже не пришлось что-то собирать.

Потому-то канцеляр и расслабился. Он увидел во мне лишь наглого сопляка-аристократа, что из-за комплексов и поехавшей крыши решил выместить всю злобу на других. На тех, на чью расправу точно найдётся основание. Значит какая у него цель? Правильно. Не дать причине набить ему морду появиться.

— Хмф! — недовольно хмыкнул я, скрестив руки на груди и тем самым показывая недовольство, что не смог найти повод чем оскорбиться. Анхи, стоя рядом, одними глазами показал что он думает о моей актёрской игре. — И? Мы так и будем тут стоять?

— Ох, прошу прощения! — вздохнул Нокт, изображая печаль. — Из-за вашего неожиданного визита я совсем не подготовил помещение! Позвольте я позову помощников, и они...

— Не нужно, — и взмахнул рукой, красноречиво показывая пальцем на него. — Люмьер.

Телохранитель, что всё это время сохранял морду кирпичом и пытался всеми силами не засмеяться от моей "маски", сразу понял о чём я и почтительно поклонился.

И никак тогда за дверью, а по всем нормам приличия, соблюдающимися между хозяином и слугой. Это в узком кругу он ведёт себя по-свойски, а на людях же делает всё, чтобы не опозорить мой род перед другими.

После "реверанса", шатен направился прямиком к главе канцелярии, что сразу побледнел, видя как к нему быстрой походкой и не оказывая никаких эмоций подходит Люм, кладя руку на рукоять меча... а другой беря стоявшее за толстяком кресло, что он тут же понёс к нам.

Надо было видеть с каким облегчением Нокт посмотрел телохранителю в спину.

Усевшись вместе с братом в поставленное кресло, которое из-за огромных габаритов спокойно вмещало наши тощие тушки, мы стали ожидать когда сядет и хозяин кабинета. Что с хорошо скрываемым неудовольствием посмотрел на "сворованное" имущество и лишь после этого подошёл к стульям у шахмат. Забрав оба, он уселся на них за своим столом. По одному на каждую ягодицу? Нахрена они тогда тут у тебя стоят, если и одно не выдерживает твою тушку? Для бесполезной красоты?

— Что же... — поудобнее устроившись, что аж мебель от натуги заскрипела, мужчина сложил на столе руки домиком и слегка улыбнулся. — Разрешите этому старому слуге поинтересоваться, что же вас привело сюда.

— Будто ты не знаешь, — недовольно фыркнув, я положил ногу на ногу, сформировав ими знак «Г». — Уж до тебя должны были дойти вести о сегодняшней казни. И выжившие головорезы тебя обвиняют в таких делишках, что даже они покажутся ангелочками на твоём фоне.

— Не может быть! — после притворного вздоха удивления, мужчина сразу подобрался, сосредоточившись на том, чтобы оперативно навесить мне лапши на уши. — Позвольте тогда поинтересоваться, в чём же конкретно меня считают виновным?

Ну, я