Докладная записка по факту нападения на ремонтную базу 113 танкового полка.

В результате нападения ранним утром 26 июля на наше подразделение русскими окруженцами были убиты 51 человек, из них пять унтеров и лейтенант Бессе, командир ремонтной роты, ранено 27 солдат, уничтожена противотанковая пушка 3,7 cm Pak 35/36, три зенитных орудия Flak 36 (два орудия были захвачены противником), два бронетранспортера Sd Kfz 251 Ausf В (захвачены противником), а так же некоторая часть русской исправной техники, находящейся в то время на территории базы. Так же уничтожена вся ремонтируемая техника.

Из рапортов уцелевших ремонтников и солдат охранной роты (русские загнали их в подвал и закрыли решёткой) их атаковало подразделение до роты противника при поддержке танков и бронеавтомобилей (один бронеавтомобиль был уничтожен противотанкистами и был оставлен русскими). По нашим солдатам вёлся интенсивный прицельный пулемётно-ружейный огонь (от себя: иваны боеприпасов не жалели, обнаружены пять позиций станковых пулемётов, где вся земля была усеяна сотнями гильз). Один из наших солдат, рядовой Гнец, рассмотрел советский тяжёлый танк. С его слов, данная боевая машина сильно отличалась от всей техники иванов, которую те применяли до этого в сражениях. В первую очередь машина отличалась задним расположением башни и очень длинным стволом с калибром не менее ста миллиметров, возможно больше. На русский «духов-панцирь» не был похож совсем. Так же нападающие освободили семнадцать русских пленных, которые на рембазе использовались для различных грязных работ, недостойных солдат вермахта. По следам отряда иванов была направлена моторизированная рота 55 мотопехотного полка, взвод егерей, приготовлено боевое звено пикировщиков на аэродроме подскока в данном районе.

Одновременно с этим другая группа иванов совершила нападение на временный лагерь военнопленных, расположенный в районе деревни Луховица, жители которой были выселены в целях обеспечения безопасности. В результате боя солдат вермахта и охранного взвода ваффен-СС с русскими был уничтожен один бронеавтомобиль и ещё один оказался захвачен противником, погибли пятьдесят семь рядовых, два унтер-офицера, лейтенант Флайминг, восемнадцать манн-СС, два обершутце, гауптшарфюрер Кронк, унтерштурмфюрер Ханке. Захвачено всё стрелковое оружие наших солдат (точное число назвать невозможно из-за отсутствия данных. Примерно: пятьдесят винтовок К-98, три пулемёта МГ-34, трофейный пулемёт «максим», два трофейных пулемёта ДП, пять пистолетов-пулемётов МП-38, около тридцати гранат М-24 и М-39 и запас патронов к стрелковому оружию около пяти тысяч единиц), а также часть снаряжения, пайки и продукты, три телеги с лошадьми, один грузовик и три мотоцикла. Все документы наших солдат похищены иванами как и документация по лагерю. На месте боя обнаружены семнадцать тел в русской грязной униформе, предположительно, из числа пленных, которых расстреляли сами иваны. Возможно, это были наши пособники, сочувствующие и агенты, которые должны были выявлять комиссаров и красных командиров из числа старшего комсостава. По этому факту следствие продолжается. На месте боя обнаружены следы бронеавтомобилей и танков, один из следов танковых гусениц очень сильно похож на тот, который замечен рядом с уничтоженной рембазой и принадлежащий неизвестному тяжёлому танку.

В ходе налёта противника было освобождено от ста пятидесяти до двухсот пленных. Точное число неизвестно, так как ранним вечером часть пленных была переброшена за расчистку завалов на станции Соболевская, все же документы были захвачены иванами, о чём я сообщил выше.

Плотность огня, обрушившегося на охрану лагеря военнопленных была колоссальной, враги не жалели боеприпасов, имели при себе не менее двух станковых пулемётов и пять ручных, так же по количеству гильз на позициях стрелков можно судить, что у нападавших личный состав был вооружён автоматическими винтовками класса АВТ или СВТ. Пехота поддерживалась пулемётно-пушечным огнём бронеавтомобилей и двух танков, среднего и тяжелого.

Потери противника неизвестны.

Фрагмент 3

Глава 9

Сегодня мне приснился сон, где я сидел в кинотеатре и смотрел старый-престарый фильм, как американские вояки спасали последнего сына из американской семьи, точнее, вытаскивали того из окружения, чтобы отправить в отпуск к матери, так как все его братья погибли.

Так вот, сидел я на первом ряду, грыз поп-корн и мысленно (иногда и вслух) усмехался, комментировал действия актёров, фантазию сценариста, кривые руки оператора и всю американскую мысль о войне в целом.

А потом, при сцене, где американский радист орёт в рацию во время боя, я подавился жареной кукурузой, которая фонтаном через секунду вылетела изо рта.

— Пхе, пхе! — закашлялся я. — Да твою…

И тут я проснулся.

Несколько секунд лежал без движений, сверля взглядом темноту над собой, а в голове билась только одна мысль — рация! У амеров уже сейчас имеются переносные радиостанции телефонного типа размером с колонку для компьютера! Ну, может быть, немного приврал с размером, но лишь немного.

Блин, как же она выглядела?

С каждой минутой в голове понемногу оформлялся образ радиостанции, первого мобильника или даже первого военного мобильника в мире. Вспомнив до мельчайших чёрточек (как мне казалось) изображение агрегата, я поднялся с кровати и как был в одном нательном белье, шагнул к столу. Нащупал спичку, чиркнул и поднёс крошечный огонёк к керосиновой лампе. Потом подкрутил фитиль, чтобы не коптил и давал достаточно света, и раскрыл командирскую сумку, планшетку, из которой достал несколько листов бумаги и карандаши с ластиком.

Первый рисунок сделал за десять минут: параллелепипед с парой выступов снизу и сверху — динамик и микрофон, пластинка между ними (что там изображено на ней я не знал, догадывался, что это вроде серийного номера, названия, может быть, канал), на которой черканул невнятные закорючки, на соседней с микрофоном стороне пририсовал косую длинную кнопку. В верхней части пририсовал длинную телескопическую антенну, рядом с ней непонятный толстый шпенёк, про который я ничего не знал, но в памяти он был.

Всё?

Вроде бы, да.

Но попытка вытащить в нашу реальность сей девайс, не увенчалась успехом.

— Да что тебе нужно-то? — в сердцах произнёс я.

Сразу после этих слов рядом с входом в палатку раздалось шуршание, потом я услышал голос Седова:

— Товарищ лейтенант государственной безопасности, звали?

— Да это я так, спросонья. Дальше бди и пока никого не пускай ко мне, до особой команды.

— Так точно!

Итак, что я недорисовал? Почему картинка не сработала, тьфу, то есть, Дар? Я же уверен, что радиостанция в этом времени у американцев существует, а вот у нас её не было, почему-то, пиндосы не стали предоставлять её по ленд-лизу, вот и малоизвестна эта штука. Если бы не сон, то я бы и не вспомнил