А началось все с микрорайонов со странными названиями. НЮР, СЗР, ЮЗР, НЧК, ЮАЛ, которые молодежь переименовала на свой лад.

Вернее, не сами микрорайоны, а местность, где они проживали. Так появилась Старка, Новейший, Африка, Байконур, Юность, Чили, Майями, Лумумбы, Пентагон и многие-многие другие.

А теперь стоит сказать о самих районщиках. В принципе, это те же татары из Казани с четкими правилами не пить, не курить и обязаловкой – участвовать в «общаке» и сборах. Вся жизнь районщика из Чебоксар сводилась к бегам по району и поискам врага. И если он находился, следовал следующий диалог:

– Обоснуй, что ты пацан.

– А что, не веришь? С какой целью интересуешься? И кто ты такой, чтобы тебе обосновывать?

– А ты вопросом на вопрос не отвечай…

А дальше развязка: разбитое лицо, снятые «колеса» и модная по чебоксарским меркам «аляска» «Танкер Боинг», вместо которой побежденному бросали рваную телагу, ведь победители были милосердны к побежденному.

Самое интересное начиналось позже. Пацан без «аляски» возвращался на свой район. И если он был правильным, следовала обратка – набег на чужаков, в результате которого к нему возвращалась куртка, чаще всего даже не его.

Это было начало большой войны. Пацаны собирались на линии фронта (нейтральная улица) и шли стенка на стенку. В ход шли кирпичи, штакеты, доски и всё, чем можно нанести травмы. И дело уже было не в куртках. Это была война. Война за свой район.

Большинство таких схваток происходило в районе «Приборки». Позже они стали происходить по всему городу – на колхозном рынке, на пляже. Когда драк не было, молодые чебоксарцы щемили неформалов, играя с ними в «сито». Правило одно – лицо будет цело, если скинешь денежку.

Также пацаны «гоняли» чемардосов, ботанов и технарей, а потом пришли 90-е.

Вот тут жители Чебоксар снова взяли на заметку «казанскую» забаву – ездить в Москву одеваться. Алясок и «колес» там оказалось действительно больше. Но за них и принимали московские милиционеры тоже неплохо. Так большинство чебоксарских группировщиков стало осваивать зоны Советского Союза.

В 1991 году в передаче «До 16 и старше» был показан сюжет, посвященный чебоксарским гопникам, где они делились своей тяжелой жизнью в провинции и секретами отъема одежды и личного имущества у граждан. Наверное, это и стало началом конца группировщиков из Чебов. Ведь первая волна севших за «аляску» стала возвращаться из мест лишения свободы, где уяснила – зачем снимать куртку, если можно забрать деньги и купить её? Именно они и стали прародителями знаменитого рэкета из Че.

Глава 55

Иркутские «стремящиеся»

Ответ на вопрос «С кем двигаешься?» в Иркутске 70-х, чтобы не огрести, должен был звучать именно так: «Двигаюсь, как пацан, стремлюсь к воровскому». И это не шутка!

Большинство группировщиков того времени плотно подсели на блатную романтику, и зачастую идея отстоять свой район сводилась к тому, что надо было просто «топнуть» чужака, и не важно на чьей территории.

Стремящиеся к воровскому пацаны с иркутских районов мечтали об одном – оказаться в кафе «Алмаз», которое местные прозвали «Стеклорез», среди уважаемых уркаганов, которые до воровского уже достремились, отмотав несколько сроков, и теперь топили свою неустроенность в «ерше» (водка с пивом), поучая пацанов, как надо жить и стремиться. Опустим тот момент, что обычно больше всех учит жить тот, кто сам не умеет…

Ну что ж, давайте познакомимся с боевыми районами Иркутска тех времен.

«Лисихинские». Довольно интересный район с блатной молодежью и ПТУшниками вперемешку. Драк избегали. В основном прибалтывали, используя адский жаргон, от которого уши пухли даже у бывалых уркаганов. По иронии судьбы именно в Лисихино находится братское кладбище пацанов из ОПГ лихих девяностых.

«Глазуновские». Откровенные «гопы». Именно пацанам постарше с Глазуновки пришла в голову идея «обувать» приезжих на железнодорожном вокзале Иркутск-один, коротающих время в ожидании поезда в кафе «Гудок». К одиноко сидящему человеку подходил культурно одетый товарищ и представлялся сотрудником милиции, предлагая пройти с ним. Оказавшись в безлюдном месте, лжемилиционер передавал доверчивого пассажира своим друзьям, которые обирали его до нитки.

«Синюшные». Уроженцы Синюшенной Горы. Пацаны борзые. «Отрабатывали» посетителей ресторанов по всему городу – «Ледник» (ресторан «Арктика»), «Лужа» (ресторан «Байкал»)… Также подкарауливали работяг в «стекляшках» и «ветерках» (уличные кафе). Добытые деньги проматывали в «железке» (столовая на улице 5-й Армии).

«Новоленинцы». Отдельная история иркутских районщиков. Наверное, они единственные, кто бился «за асфальт». Неизвестно почему, поселок, состоящий из глухого частного сектора и нескольких пятиэтажек, назвали «спальным» районом города. Но молодежь там была диковатая. Собирались они возле автобусных остановок, за которыми находились мусорные контейнеры. Поэтому в народе сборище пацанов называли «мусорка один», «мусорка на Ленина». Территориальные вопросы они решали на пустыре, огромной территории по ту сторону автобусных остановок, который так и назывался – Пустырь. «Выйти на пустырь» обозначало «начать драку между мусорками». В девяностые Новоленинский поселок получил название НЛО.

Также на карте «асфальтовых» войн Иркутска восьмидесятых отмечены следующие районы: Ерши, Жилкино, Рабочее, Студгородок, Сортировка, Топкинский и Брод.

Драки в Иркутске продолжаются до сих пор, а вот гопников стало меньше. В девяностые всех пересажали. Достремились все-таки!

Глава 56

Сыктывкар в гаражах и на трубах

Коми край – суровый край. Куда ни глянь – всюду зоны. Но блатная романтика среди районщиков 80-х особо не прижилась. А вот драк за землю хватало с избытком. До сих пор гремят следующие районы: два Строителя (один в городе, другой в Эжве, поселке-пригороде Сыктывкара), Лесозавод и, конечно же, Дырнас, Давпон и Орбита.

Если Строитель и Лесозавод, откровенно «колхозные районы» с традицией замесить кого-нибудь по пьяни, то три последних – это типичный рабочий город, где молодежи по вечерам, после того как гасли фонари, делать было нечего.

Из развлечений у местной шпаны были «трубы» (это теплотрассы, выведенные наружу из-за особенностей климата. Так проще чинить). На этих трубах они устраивали сборы, выпивали, бренчали на гитаре… С высоты труб районщики зорко следили за рубежами своего района, не пуская на него чужаков.

Местом драк обычно были гаражные массивы, огромные ряды типовых сооружений где-нибудь на пустырях. Драки на танцах в Сыктывкаре как-то не прижились. Редкие схватки проходили у ДК, прозванных в народе «Пермяк» и «Металлист». Это зимой. Летом иногда бились на «Сковородке» (танцплощадка в Кировском парке). Причина, наверное, в том, что сыктывкарцы ходили на танцы в подпитии. А по местным правилам, если подпил, то уже не боец. Драки по пьяни были табу. Только если