Шрифт:
Закладка:
Лучшие маги сражаются там, защищая нас. Жертвы, однако, огромны. В помощь им были посланы старшие курсы целителей, некромантов и боевиков нашей и военной Академий. Затем и третьи курсы.
Целители не справляются на местах сражений. Решено, людей отправлять по королевским лечебницам, а магов и адептов отправлять будут к нам, так как в Военной академии всего два целителя и нет ведьм.
Завтра или послезавтра начнут поступать первые раненые. Если не будет хватать сил, будут привлекаться и ведьмы, как помощники, источники силы. Если не будут хватать и этого будем варить лекарственные зелья сверх того, что уже заготовлено.
Сегодня вечером, в центральном корпусе, вывесят списки погибших из наших адептов.
Крепитесь, девушки.
Помните, нам нельзя расслабляться, от нас зависят чужие жизни. Вы должны строго соблюдать состав рецептов, так как система — это строгое соблюдение баланса, пропорций и последовательность. Ведь нарезать, не тоже самое, что размять! Поэтому следите за собой, не дайте забыть себе, что и для кого вы делаете!
Сегодня заряжаем амулеты для подпитки силой, но не выкладывайтесь по полной. Вы тоже должны быть в форме.
— Вы давно знаете, ведь так?! — воскликнула Моли. — Творилось что-то странное. Все это видели!
— Мы не могли объявить. Ковен магов запретил. Паника — это тоже стихийное бедствие.
— Но это же бесчеловечно, люди могли успеть уехать.
— Я тут бессильна. Оставим эту тему. Нам некогда страдать. Амулеты у вам на столах.
— А потом что?
— Идете в столовую, и можете быть свободны. Возможно это последняя ночь, которую вы сможете проспать целиком. Да, и как вы понимаете, бал отменяется.
— Кому он теперь нужен? — спросила я в пустоту.
Мне никто не ответил.
Я быстро справилась с работой. Я уже давно натренировалась, поэтому работа спорилась. Другие девушки еще возились. Лика тоже еще была занята. Я решила её не ждать. Слова верховной о последовательности действий натолкнули меня на простую мысль, которая ранее не посетила мою голову. Ведь, когда я взяла готовый накопитель, растерла его в порошок, раздробив наговор, на сотни частей, ослабив его, а может надо делать по порядку, сначала дробить кристалл, а уж потом накладывать наговор, чтобы он был отдельно на каждой крупинке.
С этой мыслью, я летела в комнату, не сбавляя шага, ни о какой еде я и не вспомнила.
Быстрее, пока умная мысль и вдохновение не покинули меня на фоне новостей. Основной настой был запущен в варку. Я принялась растирать кристалл чистейший, как слеза. Потом, шептала наговор, выкладываясь, как никогда. Наконец, все готово! И я добавляю получившийся порошок. Остужаю.
Трясущимися руками кладу на стол биомассу, «раскачиваю» её энергию. Искрит. Дышу, чтобы успокоиться. Капаю зелье. Несколько секунд ничего не происходит, а потом энергия как бы втягивается внутрь, и уже там, тускло загораются сотни малюсеньких солнышек. Становится тихо.
Я медленно закрываю глаза. Неужели?
Повторяю опыт на оставшихся двух шариках. Эффект тот же. Надо показать Профессору Мориганиэлле. Посмотрев на часы, поняла, что в такое время не ходят в гости. Утром пойду и все покажу. Не знаю, можно ли считать этот эксперимент стопроцентным успехом, ведь это не живые существа. Я не могу попросить их попробовать втянуть в себя чуточку энергии, или спросить об их самочувствии.
Остаток перелила в склянку и оставила на столе.
Легла спать полная надежд, даже апатия из-за ужасных новостей отступила.
Ночью же все и изменилось.
Я стояла на поляне. Вокруг полыхал огонь. Возле моих ног лежали трое студентов без сознания. Они разной степени ранений и ожогов. Я даже знаю их в лицо, они учатся у нас в академии на старших курсах. На нас наступает нежить. Если бы они могли ухмыляться, так бы и поступили. Я обречена. Те кто сражаются далеко, им не до меня. Я давно держу купол над ребятами, руки уже дрожат. Сознание какое-то мутное.
В груди что-то нещадно болит, как будто каленым железом жгут. Во мне образуется пустота и безразличие. Скорее бы ужу это безумие закончилось. Сил никаких нет.
Я с криком подскакиваю с постели. Вся в слезах. Грудь болит. Меня всю колотит.
До утра я собирала всё, что может пригодиться: амулеты, зелья из запасов, даже нитки с иголкой выложила. К шести утра я выла готова. Склянку с зельем положила в карман. Первой пойду к куратору с вопросом.
Но всем моим планам не суждено было сбыться.
Портал открылся прямо перед корпусом. Из него стали выносить раненых. Судя по всему, самых тяжелых. Увидев меня, маг возглавлявший колонну, крикнул, чтобы бежала в целительскую, и всех там будила.
Я летела как птица. По пути вызвала через брошь куратора и сказала, что произошло. Она велела мне оставаться в целительской в роли поди — подай, так как пока всех соберут, любая помощь будет не лишней.
Целители ночевали тут, когда я ворвалась, почти все уже не спали. Тут же выбежали навстречу пациентов. Я в этом хаосе совсем ничего не понимала. Все что-то кричали, бежали, просили. Что мне тут делать, было не понятно, поэтому, я прижалась к стене, чтобы никому не мешать.
— Через полчаса следующая волна раненых, там говорят, есть нестабильный, его бы в карантин! — кричал незнакомый маг главному целителю Академии.
Меня попросили раздать воды раненым, находящимся в сознании. Я была рада и такому заданию. Сил нет стоять и ждать чего-то. Я бегала между мужчинами, кому-то протирала лицо, кто-то просил лекарство. Кому-то просто поговорить надо было, узнать, как тут дела обстоят.
В помещении стало даже душно от такого количества людей, я подошла к центральным дверям и открыла их, впуская воздух. Сегодня четверг, мог бы быть мой любимый день — практика по зельеварению, но нет. Я горько улыбнулась.
В этот момент на поляне опять открылся портал и стали выносить раненых, я повернулась и крикнула вглубь здания: «Внимание! Портал открылся!». Все кто был не занят размещение больных по палатам, направился во двор. Я держала дверь открытой, что бы движение, не замедлялось.
Последними вынесли носилки, на которых кто- то лежал. Из него время от времени вырывалась сила, он выгибался дугой и что-то мычал.
— Что с ним случилось? — спросил пожилой целитель.
— Перерасход, спасал себя и друзей, когда силы кончились, накрылся куполом вместе с ними. Ума не приложу, как он столько продержался? Но перенапрягся. Давно должен был выгореть, но видишь ты, еще борется. Мне страшно с ним стоять, но стыдно бросить героического мальчишку. Он же, своих не бросил. Да только это уже агония умирающего.
— За ним нужно смотреть не отходя! Да где ж я найду добровольца на такое «дохлое и опасное» дело?
