— И, надеюсь, однобашенной? — кинул вопросительный взгляд на своего собеседника Александр. Полазив в своё время по Т-35, он пришел в истинный ужас от того, сколь неудобно и даже откровенно тяжело командиру танка было руководить экипажем подобной машины. Не в том плане, что экипажи состояли из каких-то там дурней, а в плане постановки задач и отслеживания результатов своих команд. Ведь разорваться разом на пять человек — по числу башен, виделось совершенно невозможным делом. И это не говоря уже о необходимости постоянно отслеживать обстановку и давать четкие указания мехводу.

— А вот тут, скорее всего, решать будем по итогам натурных испытаний, — не сильно обрадовал своего посетителя начальник АБТУ. — Насколько мне помнится, вы у нас ярый сторонник именно однобашенных танков. И в этом плане я полностью с вами солидарен, — тут же уточнил он своё личное отношение к данному вопросу. — Однако помимо нас с вами у страны имеется немало инженеров и руководителей высшего звена, которые верят в превосходство многобашенных машин, и которые вновь и вновь желают продемонстрировать собственную состоятельность в вопросе танкостроения. — Очень так тонко и аккуратно намекнул Павел Сергеевич на солидное лобби со стороны центрального комитета партии Украинской ССР, поскольку только в Харькове и производили ныне в штучных количествах пятибашенные Т-35. Впрочем, намекнул ну очень аккуратно, так что человек не сильно погруженный в сферу советского танкостроения не смог бы понять о ком именно идет речь. Геркан, заставший еще внутриполитические дрязги по поводу танка Т-12 — понял. Понял и внутренне обрадовался, что Сталин поручил ему лично работать над новым общевойсковым танком, отчего очередная будущая политическая возня обещала миновать его скромную персону. Хотя, никто ведь не мог ему помешать создать собственный проект тяжелой боевой машины, так сказать, в инициативном порядке.

— Что же, натурные испытания, так натурные испытания, — согласно покивал головой Геркан, поскольку ничего иного ему, так-то, и не оставалось. — Хоть, как известно, истина рождается в споре. То есть в диспуте! Я не имею ничего против реальных состязаний боевых машин. Всё же нередко даже провальные проекты дают немало пищи для размышлений. Вспомнить тот же танк Гротте. Не в последнюю очередь благодаря ему на вооружении РККА появился Т-24. Пусть и в несколько усеченном варианте от первоначальной задумки.

— Вот-вот! — тут же поддакнул Озеров тоже не сильно желающий влезать в политические дрязги, что, как ему некогда нашептали на ухо, стоило жизни его предшественнику на должности начальника АБТУ. — Мы не должны заводить себе любимчиков, — последовал с его стороны тонкий намек насчет дружбы Геркана с Гинзбургом, — как не имеем никакого права и держать на кого-нибудь личную обиду, — здесь уже список народа некогда доставивших Александру немало проблем не ограничивался даже десятком фамилий. — Наша задача — оставаться профессионалами своего дела и дать армии лучшую боевую технику, каковая только может быть произведена.

— И вспомогательную, — вставил свои 5 копеек посетитель.

— И вспомогательную тоже, — не стал отрицать очевидного Павел Сергеевич, поскольку также был в курсе катастрофической нехватки подобных машин вообще во всех частях и соединениях РККА.

— Но ведь техническое задание на разработку боевых машин обязаны предоставлять заводам именно мы. Разве не так? — указал Александр на некоторое несоответствие реального положения дел и чуть ранее выказанных собеседником личных предпочтений.

— Верно, — тяжело вздохнул Озеров, поняв, что его банальной логикой легко и просто приперли к стенке в плане некоторого потакания и многобашенной схеме тоже. Впрочем, и оправдание у него имелось более чем правдоподобное. — Но единственный завод, который сейчас хоть как-то выпускает, как вы изволили выразиться, «тяжелые» танки, это ХПЗ, поскольку изготовление Т-24 на Кировском оказалось полностью свернуто по причине отсутствия двигателей. Сейчас последние занимаются только танками ПТ-1 и капремонтом Т-24. А конструировать новый танк предполагалось на базе ранее производимых путем усиления брони и мощности вооружения. Потому в Харькове тоже ведут соответствующие опытно-конструкторские работы.

— Что же, так-то и не поспоришь. Звучит логично, ежели учитывать желание сэкономить, — вновь согласно покивал Геркан, дабы не портить отношение с непосредственным руководителем. Да и сам он не являлся противником именно подобного подхода. Ведь тот же самый Т-26 вполне себе мог эволюционировать в новый общевойсковой танк путем увеличения его броневой защиты и замены движителя с трансмиссией и силовой установки на более мощные и прочные. — А какова ситуация с бронемашинами? — предпочел он перевести тему беседы на иную технику, чтобы избежать пусть не конфликтной ситуации, но создания некоторого напряжения во взаимоотношениях со своим начальником.

— О! Тут мне имеется чем вас обрадовать! — руководитель АБТУ едва не начал потирать в предвкушении руки. — Пока вы выполняли свой интернациональный долг, специалисты ЗИС-а, НАТИ и, естественно, нашего управления доработали чертежи вашего проекта среднего бронеавтомобиля и уже даже построили два опытных образца для обкатки и проведения сравнительных испытаний с горьковским БА-6. Они уже который месяц кряду тестируются на полигоне в Кубинке и пока демонстрируют весьма многообещающие результаты. Не без огрехов, конечно. Всё же любая новая техника будет поначалу полниться всевозможными детскими болезнями. Однако, как я уже сказал, броневики показывают себя исключительно с хорошей стороны. Тут вы действительно очень удачно рассчитали распределение весов между осями. Правда, с двигателем, увы, проблемы. Видно, прямо таки видно, что не хватает ей тех семидесяти трех лошадиных сил, которые способен выдать стандартный мотор от ЗИС-а. Все же 12-мм круговое бронирование негативно сказалось на весе машины. Но на заводе меня приободрили тем, что они уже вовсю работают над более мощной версией своего двигателя для нового автобуса и уже в следующем году точно будут готовы предложить тот для установки на военной технике. — Насколько понимал Александр, тут речь шла о ЗИС-16[3], на 84-сильный двигатель которого он так-то изначально и рассчитывал. А вот если бы он ведал о событиях наступивших после 1 августа 1938 года, то сейчас изрядно бы напрягся, поскольку поставить этот самый мотор на поток завод так и не сподобился вплоть до начала войны. А после о нем и вовсе «забыли» в угоду массовому выпуску отработанной годами продукции. Но, в любом случае, у него уже имелось определенное собственное видение насчет стальных сердец для всей будущей боевой техники, да и гражданской