не знал, — сказал Рэйф.

— Не многие люди, включая исследователей, понимают это. Но для меня это очевидно. Я вижу эту связь каждый день в своей работе. Подумай вот о чем: музыка резонирует с чувствами. Она может вызвать озноб, заставить плакать или вызвать своего рода эйфорию или чувство превосходства — и все это без необходимости интерпретировать логикой и разумом. Прямо как во сне.

— Хм. — Рэйф снова переключил свое внимание на пустое шоссе. — Никогда не думал об этом в таком ключе.

— И нет причин, если ты не музыкальный талант, который занимается анализом снов. Теперь о твоих галлюцинациях.

Рэйф потер глаза. — Что насчет них?

— Когда я впервые осознала свой талант и начала рассказывать людям, что могу слышать музыку Прищельцев, первоначально предполагалось, что у меня галлюцинации. Меня отправили к множеству экспертов по сновидениям, но никто из них не мог понять, что со мной происходит. В конце концов они пришли к выводу, что я притворяюсь.

— Зачем тебе симулировать способность слышать музыку Древних?

— Потому что я родом из семьи блестящих музыкальных талантов, — терпеливо сказала Элла. — Было очевидно, что у меня самой нет настоящего таланта, поэтому я, должно быть, выдумала талант. Именно после того, как консультанты объявили, что у меня нет таланта и что музыка, которую, как я утверждала, слышу, была продуктом моего воображения, моя семья наконец поняла, что я, скорее всего, получила ген Сирены. Это генеалогическое древо — со стороны моей матери. В любом случае, все пришли к выводу, что будет лучше, если я промолчу о музыке Древних.

— Сложно хранить такую тайну.

— Да.

Рэйф внимательно посмотрел на нее. — Ты когда-нибудь регистрировалась в брачном агентстве?

Она сжала руки на руле. — Нет, конечно нет.

Он кивнул. — Потому что это означало бы солгать о своей истинной паранормальной природе.

— Не похоже, что агентство смогло бы найти мне пару. Гораздо более вероятно, что они сообщили бы обо мне в ФБПР.

— Все авторитетные агентства гарантируют конфиденциальность.

— Конечно. И если ты веришь, что брачное агентство сохранило бы мою тайну, у меня есть прекрасный мост, который я могу тебе продать. Вряд ли ты им воспользуешься.

— Хорошо, в этом с тобой не поспоришь, — сказал Рэйф.

— Но, думаю, сейчас это уже не имеет значения, не так ли? Если Джо Хардинг заподозрил, что я Сирена, я могу принять как данность то, что я нахожусь в каком-то списке наблюдения.

— Я ничего не могу с этим поделать, но, как я уже говорил раньше, если ФБПР или кто-то еще придет за тобой, «Копперсмит Майнинг» поддержит тебя.

По выражению его лица она поняла, что он серьезно.

— Запомню, — сказала она. — Спасибо. Но я должна спросить, почему?

— Копперсмит заботится о своих.

— Я не Копперсмит и не работаю в компании твоей семьи. Я внештатный консультант.

— Семантика. Ты работаешь на Копперсмит. Если ты нас не обманешь, мы будем рядом, если понадобимся.

Она не знала, куда идти с этим. Никто никогда раньше не предлагал ей защиту. Она была Сиреной. Она могла позаботиться о себе.

— Пора спать, — тихо напомнила она.

— Двадцать минут, не больше. Если я буду кричать или говорить что-то, что заставит тебя нервничать, не пытайся меня трясти. Я не уверен, как отвечу. Просто остановись на обочине, выйди из машины и жди. Я выйду из сна сам. Я разработал своего рода пси-сигнализацию, которая срабатывает всякий раз, когда кошмары становятся слишком интенсивными.

— Не нужно из-за этого смущаться. У тебя пси-лихорадка. Плохие сны нормальное явление для такого рода вещей.

— Кто знает, что для меня сейчас нормально.

Мрачная, стальная острота его слов заставила ее понять, что он готовился к худшему сценарию развития событий.

— Возможно, я смогу помочь тебе немного поспать, — сказала она.

Он посмотрел на нее с недоверием. — Я сомневаюсь в этом.

— Можно я попробую?

— Нет, если это означает, что я застряну в чертовом кошмаре.

— Никаких кошмаров, обещаю. Эй, я здесь аналитик снов, помнишь? Просто дай мне попробовать.

Рэйф поколебался, а затем медленно выдохнул. — Мне действительно не помешала бы пара часов приличного сна. Действуй. Но, как я уже сказал, если я покажу признаки скатывания в кошмар, не вмешивайся.

— Хорошо.

Он закрыл глаза. Элле показалось, что он заснул на следующем вздохе. — Он действительно вымотан, — подумала она. Ему нужно было гораздо больше, чем двадцатиминутный сон.

Лорелей доела последние чипсинки, прыгнула на спинку сиденья Эллы и ободряюще тарахтела.

— Я не могу ехать быстрее, — прошептала Элла. — Я соблюдаю ограничение скорости. Последнее, что нам нужно, это чтобы нас остановил полицейский.

Она немного обострила свои чувства, наблюдая за лихорадочной энергией в ауре Рэйфа. Она было там, медленно горя. Она включила свой талант ровно настолько, чтобы справиться с лихорадкой, и повела машину вперед.

• • •

Двадцать минут спустя, почти с точностью до минуты, она почувствовала дрожь энергии в салоне. Рэйф пошевелился на сиденье. Он пробормотал что-то неразборчивое и выглядел взволнованным.

Лорелей обеспокоенно пробормотала и открыла все четыре глаза.

Элла поняла, что сон Рэйфа стал кошмаром. Он сказал, что установил свои внутренние часы так, чтобы разбудить его, когда начнутся кошмары, и именно это и происходило. Но Рэйфу отчаянно нужен был сон. Его тело боролось с сигналом пробуждения.

Она взглянула на GPS автомобиля. Им оставалось еще два с половиной часа езды.

Она убрала одну руку с руля и легко положила ее на плечо Рэйфа. Она коснулась его шеи кончиками пальцев. Его кожа была теплой; немного горячей. Лихорадочный жар.

Он немного повернулся на сиденье и пробормотал. Слова были невнятны из-за сна, но она их разобрала.

— «Город призрак».

Впервые она заметила, что его кольцо с серым камнем горит энергией. Для всего мира оно выглядело как раскаленный драгоценный камень, окутанный жутким туманом.

Без предупреждения глаза Рэйфа резко открылись. Они пылали адским светом. Его рука стиснула ее запястье.

Она