Перед этим Вадиму наконец сообщили о заявлениях Мин, и он категорически отрицал, что каким-либо образом ее оскорблял. Даже угрожал иском за клевету. После этого ей позвонил Гэвин. По его словам, ранее Мин так фанатично восхищалась его достижениями, что теперь он не мог принимать ее всерьез. Он предупредил ее: «Он угрожает подать иск и наверняка знает хороших юристов, ты уж постарайся собрать надежные доказательства». Она казалась благодарной.

К тому моменту практически все относились к ее заявлениям скептически. Вернее, все, кроме Виталика. Он все твердил, что нужно выслушать ее версию, хотя совет не понимал, какой в этом смысл. Совету казалось, что Виталик, несмотря на всю свою гениальность, не умеет отличать тех, кто ему помогает, от тех, кто им просто пользуется. Они считали, что Мин как раз из последних, и старались ненавязчиво это объяснить.

Один из сотрудников ETH Dev видел пример того, как, по его мнению, Мин пыталась манипулировать Виталиком. Он принял какое-то не самое важное решение, а Мин оно не устраивало. В разговоре на террасе она сказала что-то вроде: «Ты для меня очень важен. Я хочу тебя защитить, и если ты поступишь вот так, то нам всем будет проще». Вопрос был не очень важным, и поэтому свидетелю показалось, что Мин только проверяет, сможет ли она склонить Виталика в свою сторону, будто «токсичная подружка».

На второй день собрания, проходившего за теми же столами, где произошел «День „Игры престолов“», трое членов совета настояли на том, чтобы провести заседание совета без Мин, только с Виталиком. Они пытались подать это как можно более ненавязчиво: «Ладно, следующий пункт. Вы не могли бы освободить помещение?» Все ушли (а поскольку рядом находилась зона кухни, там болталось много людей), в том числе Энтони, Джефф, Гэвин, Аэрон, Келли, Фритьоф и остальные без официальных должностей в фонде.

Оставшись на верхнем этаже «Космического корабля» наедине, они прямо спросили Виталика: «Мы все согласны, что обвинения Мин – это неприемлемое поведение?» К этому моменту члены совета уже были крайне раздосадованы. О макиавеллевских кознях Мин было известно несколько недель, но ничего так и не поменялось. Они уже устали об этом повторять. Виталик разволновался и чувствовал себя не в своей тарелке. Члены совета убеждали, что было принято неверное решение, но его еще можно исправить, уволив Мин. Они считали, что дальнейшее пребывание Мин на должности исполнительного директора приведет к токсичной и опасной ситуации, которая повредит фонду.

Наконец Виталик уступил. А из-за ее трений с членами совета обещал переговорить с ней лично.

После этого у Вадима, Ларса и Виталика была назначена встреча со швейцарскими юристами Ethereum из ММЕ.

По пути из «Космического корабля» Виталик передал Мин, что совет решил снять ее с поста исполнительного директора. По его словам, она шла рядом с ним целых двадцать минут до офиса ММЕ и проплакала всю дорогу.

Он пришел на встречу членов совета с главным консультантом фонда – Лукой Мюллером-Штудером, чтобы обсудить юридические, административные и финансовые вопросы. Члены совета спросили Луку о том, какую личную ответственность несет директор фонда в соответствии с швейцарским законодательством.

У каждого члена совета был один голос. Но у Виталика – сразу три плюс право решать в случае ничьей. А значит, вся власть была у него. Впервые совет обратил внимание на этот странный порядок еще в июне. Но Виталик ответил: «Это пережиток из времен до вашего появления, когда мне надо было знать, что на голосовании я не останусь в проигрыше. Но теперь мы все поменяем. Не волнуйтесь». Шел уже конец августа, а ситуация оставалась прежней.

Они не знали это наверняка, но предполагали, что Мин сеет в голове Виталике подозрения к совету в духе: «Будь осторожнее – они хотят захватить фонд в свои руки и лишить тебя труда всей твоей жизни».

Один из членов совета помнит, что Лука ответил: ваша ответственность – полная и личная. Когда они сказали, что нынешняя структура голосования не дает им никакого контроля над фондом, он заявил, что это не имеет значения – они все равно несут юридическую ответственность за все решения совета или отсутствие таковых. (Лука, говоривший не конкретно об Ethereum Foundation, объяснил: «Общей полной и юридической ответственности члена совета за действия или бездействие фонда не существует. В определенных случаях фонд может привлечь отдельных членов к ответственности за ущерб, причиненный фонду, если этот член нарушил закон и устав фонда».)

Выйдя из ММЕ, Ларс и Вадим поспешили в Цюрих, чтобы успеть на самолет. Но думать могли только о том, что их безвозмездная работа в фонде – без зарплаты, без доли эфира и вообще какой-либо компенсации, кроме оплаченных перелетов на собрание в Цюрихе и обратно, – не имеет никакого смысла с точки зрения соотношения рисков и выгоды. Садясь на самолет, они еще не знали, что и этот рейс – их последнее «вознаграждение».

Покинув Цуг, члены совета еще полторы недели не слышали никаких новостей. Они писали Виталику, спрашивая, как Мин отреагировала на увольнение и какими будут следующие шаги. Ответа не было, зато в это время шли письма от Мин с просьбой проставить подписи на разных документах.

Они снова написали Виталику, удивляясь, с какой стати им приходят деловые письма от вроде как уже уволенного человека. 2 сентября Виталик ответил, что откладывает все важные решения до 10 сентября, чтобы не действовать скоропалительно. Его продолжали заваливать вопросами, и наконец 26 сентября он написал: «универсальная рекомендация», которую он слышит со всех сторон, – сохранить личный контроль над фондом. Но он понимает их несправедливое положение, при котором они несут ответственность за фонд, не обладая при этом никакими полномочиями, поэтому хочет начать процесс отбора в совет заново.

По словам человека, хорошо знакомого с ситуацией, тут уже все осознали свои юридические риски: они несут ответственность за действия фонда, хотя в голосовании ни на что повлиять не могут, а повседневными вопросами в это время занимается строящий козни исполнительный директор. И решили, что участие в этом фонде не стоит риска для их здоровья, карьеры и репутации.

28 сентября 2015 года они написали на электронную почту Виталику, а также разослали официальные письма в «Космический корабль» и ММЕ, заявляя о немедленном уходе. «Дорогой президент Бутерин, – писали они. – Обещания и гарантии, данные