— Так хочется домашнего… — сказал я. — В больнице, сами понимаете, еда кошмарная. А у меня диета спортивная. Специальная, между прочим. Не хочется сбивать режим…

Я решил отвлечь маму хлопотами, и потом, как только она пробурчится, выскажет все на кухне, поговорить с ней нормально.

Она у меня славная, заботливая. Просто иногда — чересчур…

— Все будет, мой хороший! — обрадовалась быть нужной. — Сейчас только дождемся транспортировки в другую больницу, и я все устрою…

Дверь открылась. Вот и они.

Переезд в клинику друзей.

Лучшая палата.

Мама за полдня успела вызвать нервный тик у медсестер, но мне удалось отправить ее домой. Пусть наведет там порядок, уверенная, что знает лучше…

***

Марфа

“Миллиардер и скандальный режиссер не поделили любовницу…”

И это еще цветочки!

Самый безобидный заголовок среди тех, что заполонили сеть!

Радости Павлуши нет предела — к его звездной персоне еще больше внимания, раскупили билеты на премьеру задолго до старта новой постановки.

Одной мне такая известность не по душе! И ладно бы перемалывали кости мне в тандеме с Павлушей, так теперь гадали, как давно я встречалась с Дубининым, подтягивали его фото из профиля.

Подписчики полились к нему рекой.

Поклонниц выросло вдвое, если не больше. И это всего лишь за сутки!

Я переживала свой персональный рай и ад, не выходя из квартиры. Продукты мне могли привезти, остальное все было у меня.

Звонил организатор выставки, просил новые работы.

Сука, шкура продажная.

Не так давно мы договаривались о том, чтобы мои работы разместить, он выделил мало места и запросил конскую комиссию, отдав предпочтение другим художникам.

Зато сейчас, на волне поднявшегося хайпа вокруг имени Медеи залебезил. И нате вам, прекрасная Медея, самые лучшие места, и снизим проценты… Говорит, его завалили заявками и можно круто заработать, продавая даже бессмысленную мазню, лишь бы под ней стояло мое имя!

Какой неплохой момент набить свои карманы!

Но я сказала, что подумаю.

Павлуша, узнав, что я встала в позу, материл меня по-всякому.

Он, в отличии от меня, не гнушался ни заработком на черном пиаре, ни подарками, ни новыми связями. И если бы мы не дружили много лет, он бы бессовестно продал и сплетни обо мне подороже.

От Дубинина было много звонков и сообщений.

Я не отвечала. Меня швыряло из крайности в крайность.

Я и хотела уехать, порываясь выставить двухуровневую квартиру на продажу, и варилась в кипятке страха, переживая за Дубинина, пострадавшего по моей вине, и думала о том, как нам было хорошо, возбуждаясь только от мысли о том, как он сел на пуф, обнял меня и начал целовать низко-низко…

Я заставила себя написать ему лишь на вторые сутки и только потому, что чувствовала себя виноватой за то, что ему раскроили голову бутылкой.

Марфа: “Привет, как поживает твоя дубовая голова?”

Все, никакого намека на флирт и прочее!

Дубинин ответил через час, когда я уже пожалела, что написала и хотела удалить сообщение так, чтобы даже собеседник о нем ничего не знал.

Дубинин: “Привет. Был на обследованиях. Жить буду. Как ты? Надо поговорить!”

О чем? О чем мы можем говорить?!

Мы из разных миров!

Нам не стоит даже дышать одним воздухом на двоих!

Я не успела ответить.

Пришло еще одно сообщение.

Дубинин: “Можешь исполнить одну маленькую просьбу?”

Марфа: “Не обещаю, но можешь попробовать”

Пока писала ответ, ладошки вспотели, кожа головы — тоже! Хотя переписка самая обыкновенная, ничего такого.

Дубинин: “Кажется, я кое-что потерял, когда был у тебя. Мини-флешка, красная. Может быть, в постели осталась?”

Марфа: “Нет, ничего, я убиралась”

Дубинин: “Не спеши, как будешь у себя, еще раз глянь. Это важно!”

Я поплелась в спальню, пыталась не вспоминать нашу сумасшедшую ночь, поелозила всюду, проверила в коридоре.

Марфа: “У меня нет твоей флешки”

Дубинин: “Уверена???”

Марфа: “ДА! Я ТОЛЬКО ЧТО ПРОВЕРИЛА! У ДРУГОЙ ТЕЛКИ ПРОВЕРЬ, ОК?”

Едва сообщение было доставлено, как раздался звонок в дверь.

Посмотрела в глазок, ахнула, отпрянула, прижалась к стене спиной с бешено колотящимся сердцем.

Там Дубинин собственной персоной.

— Марфа, открой. Не притворяйся, что тебя нет. Давай поговорим?

Не о чем мне с тобой разговаривать!

Но все же руки потянулись к замкам, открыли их — один за другим.

Дубинин стоял неестественно бледный, под глазами — синяки.

— Можно? — кивнул за мою спину.

Двигался осторожно, медленно, почти сразу же присел на пуфик в коридоре.

— Разве ты не должен был лечиться в больнице?

— Да, у меня постельный режим. Минимум, трое суток. Я приехал соблюдать его к тебе! — заявил мужлан.

Я открыла рот и захлопнула его.

— С чего ты взял, что я тебе рада? У меня, что, лазарет?

Почему я вообще с ним разговаривала?

Просто вытурить его и закрыть дверь — вот самый верный вариант!

Но почему-то я медлила, и на сердце не было покоя. Оно взбудоражено кочевало по всему телу и билось комом в горле…

Глава 27

Глава 27

Марфа

— Ты, может быть, мне и не рада. Вот только мне плохо, и я хотел увидеть тебя во что бы то ни стало, — выдохнул Дубинин, посмотрев на меня как-то по-особенному. — Так что, можно остаться? Или уйти?

— Тебе лучше уйти, само собой!

— Ок, пять минут дай прийти в себя…

Я засекла время, смотрела на Дубинина, плакать хотелось и высказаться. Я топталась на одном месте, минуты ползли мучительно. Но когда прошло пять минут, я вдруг пожалела, что он попросил всего пять минут и ни минутой больше.

— Я пойду?

— Да, — кивнула сухо. — Иди. И не смей говорить, будто ты со мной спишь. Все кончено.

— Как с тобой сложно. Дашь руку? Голова кружится…

— Вот болван! Какого черта ты приперся, если тебе так плохо?! — спросила со слезами в голосе.

— По тебе соскучился, вот и приперся!

Какой ужасный мужик! Здоровый, как медведь, упрямый, как баран!

— Что тебе надо? — процедила сквозь зубы.

— Тебя увидеть хотел,