Шрифт:
Закладка:
Сирим говорила с гордостью будущей королевы, но потом что-то дрогнуло в её голосе.
– Рыбак сказал, что ребёнок хочет есть.
Альма съёжилась под одеялом.
– В совете повисла долгая тишина, – продолжает Сирим. – Кто-то попросил хотя бы принести ребёнку еды. Все старейшины были согласны. Но отец сказал, что хочет купить этого мальчика.
Сирим замолчала. До того дня её отец ни разу не думал покупать невольника.
– Расскажи, – шепчет Альма.
– Рыбак отвёл двух гонцов к их лагерю. Они передали королевское предложение…
Альма снова дрожит.
– Отец обещал им пиро́ги, стеклянные бусы, корову, всё, что они пожелают. Но перекупщики отказались. Один из них был очень высокий. Великан с отрезанным ухом. Он сказал, что белые люди на берегу дают за таких спиртное, новые ружья, шёлковые зонты с помпонами.
Альма слушает рассказ об этом торге. Она не знает, что некоторые вещи можно продать и купить. Она никогда не видела ни шёлковых зонтов, ни помпонов.
– Они связали лошади ноги, – продолжает Сирим, – и положили её на песок, рядом с шестью слоновьими бивнями. Перекупщикам пообещали много съестных припасов в обмен на живую лошадь. При условии, что они будут кормить ребёнка.
– Ну и?
– Великан с отрезанным ухом согласился. Отец купил лошадь. В любом случае они не могли увезти её по реке. А безумная лошадь стоит не дороже мяса на её костях. Мальчик съел ямс с рисом под присмотром наших людей. А на следующий день я впервые его увидела.
– Где?
– Их пирога плыла по воде мимо наших домов, мимо нас. Вниз по течению. Я запомнила его глаза.
Молчание.
– Он немного окреп, но руки у него были связаны ивовыми прутьями за спиной. Обычно охотники не связывают детей. Видимо, он пытался сбежать.
– Это точно Лам, – говорит Альма.
– Глаза у него были как у тебя.
Сирим чувствует движение воздуха. Одеяло падает на циновку. Альма стоит в темноте.
– Они далеко, Альма. Может, уже добрались до моря.
Они обе не знают, как выглядит море.
– Я ухожу, – говорит Альма.
– Возьми Дымку.
– Нет. Я видела, какой вдоль реки лес. Деревья стоят плотно, они не пропустят меня с Дымкой.
Сирим тоже встаёт. И спрашивает:
– Когда ты уйдёшь, она снова станет безумной?
– Не было никакого безумия, – отвечает Альма. – Она просто потерялась.
– А теперь?
Альма подходит к Дымке.
– Она нашла тебя.
Сирим тоже подходит к лошади и говорит:
– У меня есть небольшая пирога, я прячу её выше, где вода тихая. Она – твоя.
Три тени бесшумно пересекают дворец. Дымка осторожно, по-кошачьи, ставит ноги.
Сирим с Альмой подходят к двери, ведущей к городской стене. Они идут, прижимаясь к ней, так что дозорные наверху их не видят. Оставив за спиной небольшую столицу, они направляются строго на север, к излучине реки.
Альма смотрит на проясняющееся небо. Будь она сейчас в их долине, она повела бы Сирим валяться в траве, любуясь ночью и слушая утробный рык львов, такой низкий, что внутри живота щекочет. Но, несмотря на всю беспечность проведённых в королевстве Буса дней, Альма знает, что нельзя верить внезапным просветам.
24. К морю
Альма резко остановила Дымку, положив ей руку на круп. Другой рукой она обхватывает за талию сидящую впереди Сирим. Тишина полная, не считая лёгкого журчания реки справа. Они не двигаются. В Альме снова проснулся охотничий инстинкт.
– Там, – шепчет она, – смотри.
Они медленно разворачивают лошадь головой к реке. Глаза стремятся преодолеть тьму. В конце концов они различают вдалеке какие-то бледные пятна и их отражения в чёрной воде. Ни голоса, ни звука – только белые полосы в ночи. Что-то готовится на другом берегу.
– Фулани, – шепчет Сирим.
Десятки силуэтов в белой одежде. Теперь обе прекрасно их видят. И угадывают очертания их лошадей, ждущих в воде и на берегу. Воины не заметили девочек.
Альма пускает лошадь шагом. Они бесшумно отходят от реки. Несколько минут спустя, когда уже можно, Сирим говорит:
– Небольшими шайками они часто грабят деревни. Но сейчас их много. Это война.
– Нужно вернуться в твой город, – говорит Альма.
– Нет. Если они окружат его, ты не сможешь уйти. Отправляйся.
– Я останусь с тобой.
– Я не одна. Ты оставишь мне Дымку. Брату ты нужнее. Тебе нужно идти. Пирога в конце этой тропинки, под деревом.
Альма соскальзывает с лошади.
– Будь осторожна на водоворотах после Бусы, там река опасна, – говорит Сирим, протягивая ей руку.
Дымка трогается мелкой рысью. Альма ещё немного бежит рядом.
– Удачи, Сирим, – говорит она.
В руке у неё по-прежнему ладонь подруги. Когда дольше уже нельзя, она отпускает Сирим. Её тень растворяется в сгустившемся мраке.
Дойдя до конца тропки, Альма на ощупь находит пирогу. Она совсем лёгкая и напоминает ей те щепки, которые она пускала по ручьям в долине Изейя в сезон дождей. Альма знает: если сплавляться по реке, ей придётся снова миновать воинов фулани. А если в Бусе будут бои, значит, нужно проплыть селение до того, как всё начнётся. Альма смотрит на чёрную ночь вокруг.
Она тащит пирогу к воде. Последний раз отталкивается ногой от песка. Берёт весло. Сирим права, вода здесь тихая. Ни малейшего течения, чтобы понять, куда плыть. Альма балансирует внутри куска ствола, крутящегося на месте под кваканье жаб. Весло тихо входит в воду.
Она вспоминает переход через затопленную расщелину. Все её знания о воде – итог той ночи после больших дождей, когда она покинула долину.
На этот раз луны нет. Пирога невидима в темноте. Альма гребёт наудачу, держа курс на далёкий плеск, который вроде бы слышит. Будь у неё завязаны глаза, ничего бы не поменялось. Однако несколько гребков спустя она всё же выходит к течению. Остаётся лишь довериться ему.
Скользя по реке, Альма думает о брате. Где-то на этих берегах его держали в неволе. Наверняка здесь он и пытался сбежать. Она пробует воскресить в памяти последний раз, когда его видела. Он лежал у огня, в их доме на смоковнице. Глаза у него были закрыты. Правда ли он спал? Или притворялся? Из-за того, что случилось потом, прошлое меняется. Альма готова драться, лишь бы оно оставалось как было.
Что-то осыпалось на берегу. Действительность напомнила о себе. Лошадь одного из фулани толкнула копытом камень. Они совсем рядом и всё так же молчат. Похоже, их становится всё больше. Они ждут.
Альма плывёт мимо в
