Дима с сыном сразу принялись разбивать лагерь: таскать хворост, разжигать костёр и раскладывать вещи. Гену со Степанычем отправили за водой, ниже по склону.

Старик завёл разговор, как только они отошли чуть подальше от избы.

– Тебя же Геннадием кличут, правильно? Ты откуда?

–Да, верно. Из Москвы я. А что?

– Да не, ничего… Осторожно, тут яма.

Степаныч за руку отвёл его в сторону. Гена навёл фонарь на тот участок и, действительно, увидел там резкую небольшую ямку, об которую наверняка бы спотыкнулся. Однако Степаныч шёл безо всяких вспомогательных средств, будто и так отлично ориентировался в темноте.

– Это я так, разговор завести. Ты же с Димкой в армии служил, да?

– Да… воевали в месте.

– Помню… Страшное было время. Когда его забирали, вся семья себе места не находила. Но я их успокоил – сказал, что с ним будут наши духи. Амулет дал.

– Это ножик тот?

Гена вспомнил, как Дима постоянно держал при себе небольшой нож ручной работы. На рукояти были вырезаны какие-то символы, но что они значат, не знал даже сам Дима.

– Да, он самый!

Ручей Гена скорее услышал, чем увидел. Бодрое журчание напомнило о жажде, вдруг пересохшем горле. Степаныч схватил металлическое вёдро, взятое из избы, и умело спрыгнул к воде, не особо обращая внимание на свет фонаря.

– Слушайте, э… – только сейчас Гена понял, что не знает имени старика.

– Да зови меня Степанычем. Не стесняйся!

– Слушайте… Степаныч. А вы и правда шаман?

– Ну, да, – подставляя ведро под течение, ответил тот.

– И прям духов видите, и всё такое?

– Верно говоришь. Вижу. А что, не веришь?

– Да как сказать… – Гена невольно почесал затылок. – Да и не похожи вы как-то на шамана.

Степаныч выпрыгнул обратно с полным ведром, чтобы сменить его на второе. Гена оценивающе потянул за ручку и понял, что вряд ли бы смог так лихо скакать по кочкам с такой ношей в руках.

– А ты ожидал увидеть медвежий халат, бубен и маску какую-нибудь? – старика это явно забавляло, но Гена ответил честно:

– Вообще-то да.

– Ну, лет сто назад я, может, так и выглядел бы. Но теперь времена другие. А ты правда в духов не веришь?

– Конечно.

Степаныч закончил наполнять второе ведро и вылез на берег, встав рядом с Геной. Тот потянулся к ручке, – хотел дотащить оба ведра, – но старик пошагал к избе, будто и не заметив его жеста. Пришлось догонять. Причём если шаман уверенно обступал любые препятствия, то Гене приходилось внимательно вглядываться под ноги, чтобы не навернуться.

– Зря не веришь, мальчик мой. Кто знает, быть может наши духи и твою жизнь спасли тогда… Помню, почувствовал я неладное – сон страшный приснился. Димка в нём попал в засаду в горах и не мог отбиться. Так я тут же побежал заговор творить. Всю ночь плясал вокруг костра, духов задабривал, пока с ног не свалился. Страшно было… Я ж не знал до последнего, сработал ли заговор. Но потом пришло письмо – Дима был в безопасности.

Тут в голове Гены вспыхнула вспышка. Перед глазами промелькнули страшные картины воспоминаний о ночи, когда он едва не расстался с жизнью. Отделение возвращалось из разведки в тылу противника и попало в засаду почти в самом конце пути. Взрывы гранат оглушали слух, пули свистели над головой, а крики боевиков вселяли ужас.

Их было слишком мало, чтобы сражаться с многочисленным отрядом врага, но отступать было просто некуда. Несколько часов они отбивали атаку за атакой, пока Дима по счастливой случайности не обнаружил проход в пещеру, ведущую в обход сил противника.

Гену тогда ранили. Сильно. Он уже решил остаться для прикрытия парней, но те даже слушать не стали – как только боевики прервались, чтобы отдышаться, они все вместе рванули в расщелину. Дима тащил друга на себе, пока они не дошли до своей части.

Гена к тому времени почти потерял сознание, однако всё обошлось. В напоминание о тяжёлой ночи остался уродливый шрам, с тех пор начинающий болеть, когда впереди маячит опасность.

Гена коснулся бедра, молча вглядываясь в спину Степаныча, и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

– Что-то вы долго, – кинул навстречу Дима, когда они дошли до костра.

– Куда спешить-то? – улыбнулся Степаныч, присаживаясь на валежник. – Красота-то какая кругом!

– Не видно ж ни черта! – Андрей посмотрел на шамана с лёгким недоумением, но, встретившись взглядами с отцом, тут же замолк.

Лагерь был готов. Скоро зашипел чайник, наполнив округу душистым ароматом лесных трав, собранных по дороге. Перекус не отличался изысками – лишь несколько консервов на пару с булкой хлеба. Но свежий воздух и дикая природа не на шутку разыграли аппетит, так что уплеталось всё довольно быстро.

Заполнив желудки, все четверо наконец-то смогли отдохнуть. Особенно это требовалось Гене, чьи ноги, казалось, вот-вот готовы были отвалиться. Он бы тут же и заснул – глаза начинали слипаться, танцующее пламя действовало усыпляюще. Но, как это обычно бывает ночью у костра, – начались разговоры. В ход пошли рассказы о собственной жизни, о семье и работе. Гена показал фотографии жены и сына, ещё совсем подростка. Слово за слово перешли на тему работы, похаяли нерадивых коллег и начальников, посетовали на несправедливость жизни. И тут Андрей протяжно, почти показательно зевнул.

– Утомили мы мальца своими россказнями, – хмыкнул Гена.

– Да уж. Надо бы чего-то этакого… – задумался Дима.

И тут Степаныч озарился хитрой ухмылкой.

– А вы знали, что наш гость не верит в духов?

– Да я вообще атеист, – с вызовом заметил Гена.

Дима и Андрей оживились. Особенно Андрей – он, видимо, знал, к чему идёт дело.

Степаныч слегка наклонился. Морщины на лице заиграли тенями от костра, сделав лицо немного пугающим.

– И неужто никогда не сталкивался с чем-то странным или… таинственным?

– Нет, – уверенно ответил Гена.

– Да ладно тебе! – не поверил Дима. – Вот прям уж никогда?!

– Никогда! Ты ещё скажи, что сам такое видал! Призраков за задницы ловил!

Дима откинулся назад, сев поудобнее, перевёл взгляд на огонь.

– Ну, призраков или нет – хрен его знает. А история у меня имеется…

– Это какая? –