В огромной аудитории первые ряды всегда пустовали, а при стопроцентной посещаемости заполнен зал был лишь на половину.

— Хотите сказать, что вам места мало? — рявкнул, отчего я моментально скинула рюкзак с плеч и плюхнулась на красный велюровый стул — как раз позади Арса.

Пререкаться с преподавателем не решилась, оставалось не так много времени до зачёта, и я планировала получить его автоматом. А наша с историком нелюбовь друг к другу и тем более мои закидоны этому совсем не способствовали.

Дверь в аудиторию с грохотом захлопнулась, и я услышала знакомый цокот каблуков — сломя голову мчались подруги.

— Извините, Глеб Анатольевич, — хором прокричали и резко остановились на лестнице в полуметре от меня, уставившись на Хила. Они втроем хлопали ресницами и глупо таращились на музыканта, будто впервые видели человека. Зато он без зазрения совести шарил по ним взглядом так, что становилось неуютно.

Вообще Саша прекрасно была знакома с Сеней ещё со времён школы, ведь именно тогда мы с ней сдружились. Бывали дни, когда мы тусовались втроём, гуляли по набережной или в центре, ели мороженое и развлекались. Конечно, теперь Александра заметно изменилась: стала краситься и выделять свои карие глаза, длинные тёмные волосы обычно собирала в хвост, что делало её визуально выше и старше. И ко всему прочему она начала носить более женственные наряды, так и не сумев затащить меня в секту помешанных на каблуках и платьях, которые ей совсем не шли, зато по максимуму показывали хорошую фигуру.

Хоть Хил и был знаком с Сашей, он словно намеренно не обратил на неё внимание и оценивающим взглядом пробежался по Насте от макушки до пяток. Рогачёва отличалась стройной фигурой, весёлым нравом и огромной копной русых кудрявых волос. За глаза её называли хохотушкой или попросту «гривой». Необычно мягкие черты лица и запоминающиеся локоны делали её похожей на ребёнка, и лишь немногие знали, что Ася — самый настоящий боец. Она переехала в соседний дом из деревни, когда поступила в университет. Родители накопили на первоначальный взнос и взяли для дочери квартиру в ипотеку. Но ей и самой приходилось пахать для того, чтоб быстрее вылезли из долговой ямы.

Но вот Широких Станислава (для своих просто Стася) Арса заинтересовала куда больше. Впрочем, она всех парней с потока беспокоила — рыжеволосая красотка с грустными серо-голубыми глазами и обворожительной улыбкой. Она была настолько воздушной и самобытной, что некоторые из преподавателей заприметили в своё время неприступную красавицу. Правда, сердце её оставалось занятым, поэтому подруга и получила статус Ледяной Королевы.

Укол ревности задел за живое. Тот факт, что Стася нравится противоположному полу, я знала, как прописную истину. Вот только не ожидала заинтересованности от Хилина и ужаснулась своей реакции.

— Тут занято, — пропищала Стася и прижала к себе сильнее папку с рефератом, прикрыв тем самым грудь и пытаясь спрятаться от наглого разглядывания. Ей никогда не нравилось, что парни пялились, но и одеваться более невзрачно она не хотела. Зато это с лихвой компенсировала я — таскалась в бесформенных толстовках в попытках скрыть неидеальную фигуру, ноги обязательно прикрывала джинсами или леггинсами, а каблуки я надевала последний раз ещё в школе на одной из линеек, беспощадно променяв их на удобные кеды.

— Садитесь рядом со своей подружкой, — раздражённо процедил Макаров, бросил сумку на стол и принялся включать проектор.

Пока подруги залезали к креслам, я под шумок пару раз легонько ударила коленом по откинутой назад голове Хилина, за что удостоилась крайне ядовитого взгляда и скривленной моськи.

Стаська сразу же принялась дёргать меня за рукав и тыкать пальцем в спину рокера, явно требуя объяснений. Если бы ещё они были… Саша молча достала тетрадь и ручку, стараясь не смотреть по сторонам. А Настя незаметно достала телефон, что-то напечатала и вовсю размахивала гаджетом. Она прикрывала мобильный спинками кресел нижнего ряда, ведь Глеб Анатольевич иногда зверствовал, если замечал посторонние дела в зале.

— Это кто? Ты что, его знаешь? — шипела Широких.

Телефон в кармане жужжал и отвлекал от занятия, подмывая проверить кучу сообщений от Насти. Я лишь отворачивалась, прятала глаза и делала вид, будто погрузилась в лекцию с головой.

Медленно занятие вошло в ритм. Преподаватель монотонно вещал что-то про быт славян, а я никак не могла сконцентрироваться на информации и экране. Перед глазами так и стоял знакомый затылок, хоть Арс и прикрыл голову капюшоном.

Среди хаотичных мыслей мелькали вопросы, которые я бы не посмела задать Хилину — слишком была обижена, чтоб слушать, слишком любила когда-то, чтоб знать явно жестокую правду. Единственная пришедшая на ум тактика дальнейших действий — молчание и полное безразличие.

Но настал небольшой перерыв между занятиями, и Арс сразу же повернулся к нам лицом. В мгновение ока стянул с меня очки в толстой чёрной оправе и примерил.

— Мне идёт?

«Конечно, тебе всё идёт,» — пронеслось в голове за секунду до ответа. Вместо этого я поджала губы и сухо прокомментировала.

— Ну, и запустил же ты себя.

Щетину Хилин не любил и тщательно от неё избавлялся. Только это было пять лет назад, с тех пор много воды утекло.

Парень потёр ладонью подбородок, пробежался пальцами по коротким волоскам и ухмыльнулся.

— Да-а, — согласно протянул, — давненько не брился. Не спал, не ел, всё о тебе думал.

И подмигнул, отчего Стася и Ася в мгновение ока пооткрывали рты.

— А ты похорошела, — поцокал придирчиво. — Тебе идёт этот цвет.

Мне хотелось измениться до неузнаваемости, и в первую очередь внутри. Только получалось как раз наоборот. За пять лет я перекрасилась в блонд, перестала отращивать косу до пятой точки, проколола губу и бровь, начала носить бесформенную одежду, красить губы коричневой помадой. Постоянно таскалась в наушниках и уходила в себя. Делала всё, чтоб меня обходили стороной. Чтоб никто не приближался. Чтоб даже близкие не узнали.

Родители первое время пытались мне помочь, водили к психологу. Но это не спасало. Я не могла забыть, а потом уже перестала стараться.

Бабушка всегда говорила, что с волосами уходит боль, все печали растворяются, пропадают, а на душе становится легче. Враньё. Даже когда я побрилась налысо, меня всё так же разрывало на части.

Но в последнее время всё чаще всплывало желание вернуть натуральный цвет — красивый светло-русый. И только сейчас я прогнала очередную прихоть, спрятала куда подальше и решила продолжить играть. В таком облике маску безразличия носить намного проще.

Хилин подцепил тонкими пальцами прядь моих белокурых волос, чуть потянул