—Ох, Татьяна Батьковна, что ж вам не спится! Я уже стал подзабывать службу в шестом отделе, и вы тут как тут нарисовались, освежили, так сказать, мою память. У меня ведь больное сердце, врач сказал лапоть и тот лучше выглядит. Из-за вашего звонка всю ночь не усну, нельзя ли было подождать до утра? Хотя, что даст утро, если вам приказали нацарапать статью, с живого меня не слезете, не подумайте плохого, выразился в хорошем смысле слова. А понесчастному судье скажу следующее: вы и без меня знаете — рано делать выводы. Что гадать на кофейной гуще? Убили и убили, все мы смертны. А может, судья сам на себя руки наложил. Мне приходилось встречать «киркоровых», считающих себя недооцененной личностью,— привел в пример известного песенного артиста.— Видать, судья хотел после своей смерти потрепать нервы органам милиции, затаил на них обиду.

Журналист тут же поправила его слова, не дав ему договорить:

—Александр, вы хотели сказать «полиции»?

—Это слово не выговариваю. У меня дед воевал вОтечественную войну с теми же полицейскими. Перед глазами всплывают виселицы. Все мои комплексы идут из детства, любил смотреть фильмы про войну. Вот и пишу романы, таким способом занимаюсь самолечением. Мозгами понимаю, зачем мне все это надо, а душа болит. Вот и сейчас, узнав об убийстве судьи, настроение испортилось. Как будто нахожусь на службе, и завтра предстоит идти на доклад к генералу. Профессия опера накладывает на человека негативный отпечаток. И увас профессия не сахар: час ночи, а вы на телефоне висите. Как будто завтрашняя ваша статья вызовет у читателей интерес. Каждый день кого-нибудь да убивают. Люди навыдумывали себе разных интересов и увлечений, от них одна головная боль — нет позитива!

—Александр, не старайтесь увести разговор в сторону. Я же ваши психологические мульки-пульки изучила как Отче наш! Давайте договоримся так, на днях я вам позвоню. Все бывшие опера созваниваются, обсуждают резонансные преступления. Это же ваш вампирский хлеб, вы без него не сможете жить. Психология — дело тонкое! Надеюсь, и мне посчастливиться накопать интересного материала по судье.

—Татьяна, беседуя с вами, в голову пришли вот такие мысли. Если бы все журналисты России собрались на съезд свободной прессы, и им предстояло выбрать на нем председателя, это как жулики на воровской сходке выбирают вора в законе, то ваша кандидатура была первой!

Смех в трубке:

—Журналист Андреева в законе! Звучит громко! Но вы мне льстите, хотя приятно слышать, вдохновляет на работу! У меня работа и хобби одно целое! Александр Федорович, извините, но напрощание не целую — пока не заслужили,— бойко высказалась и отключила телефон.

За две недели до убийства судьи.

Автомобиль «Тойота Камри» остановился напротив парадного входа областного суда. Водитель, выйдя из машины, тряпкой протер ручку пассажирской двери, посмотрев на зависшую дождевую тучу, выругался:

—Вот и верь синоптикам. Я что зря помыл машину?— не успел договорить, как капельки летнего дождя заиграли мелодию по лобовому стеклу. Заскочив в салон, пробубнил:

—Тебя ещё не хватало,— в унисон дождю с нарастающим усердием пошел град.

—Госпожа непогода, и как тебя прикажете понимать?— продолжал разговаривать с самим с собой.— Шеф мне шею намылит, скажет не вовремя подъехал, тут и кбабушке не ходи!

Уже думая про себя:

—А если сказать правду — задержался на мойке. Так разрешения не давал. Если что, сослаться на пробки на дорогах. Человек он с гонором, должность обязывает быть строгим — прокурор! Главнее его в области нет, не считая меня!— смотря в зеркало заднего вида.— А что?! Было бы здорово! Простой водитель, а должность выше, чем у прокурора! Опять же, я лицом не вышел,— погладил лысую голову.— Почему не вышел? Мы с шефом одних годков, знакомы со школьной скамьи. После окончания десятого класса он подал документы в юридический институт, а я в автошколу. Каждому свое. Если бы все школьники пошли учиться на прокуроров, то в стране и преступников не было. Опять же статус прокурора для государства был бы не нужен. Они что прокуроры начнут обвинять самих себя?! Нонсенс какой-то получается! Надо же, выражаюсь интеллигентными словами! Вот что значит прислуживать элите! У шоферов лексикон совсем другой, из уст слышишь одни и теже слова, и они все крепкие на слух! Удивительно то, что слова «водка» и«пиво» звучат чаще других, а должно быть наоборот. Водитель за рулем обязан быть трезвым. Не зря в народе говорят: запретный плод сладок. Но, к сожалению, у нас, водителей, он врос в душу глубокими корнями: грешим сесть за руль с похмелья и стать преступниками на дороге. Самому пришлось побыть в этой шкуре, чуть прав не лишился. Спасибо соседу по подъезду, Александру Федоровичу, он милиционер. Попал я вДТП с его коллегой, так сосед умял дело. Да и потерпевшего потерпевшим не назовешь: шишку на голове получил, а умашины треснул фонарь. Копеечное происшествие. Сосед успокоил: «От тюрьмы и отДТП никто не застрахован». А унего жизненный опыт о-хо-хо, на две жизни хватит! Ну, и где же ты?— подумал о прокуроре.— Полчаса назад в трубку накричал. Опаздывает на встречу, а сам задерживается. Придет, скажет: «Жми на газ, гони лошадей, включи проблесковый маячок». Граждане и так смотрят на авто чиновников с оскалом: нарушают все правила движения — одним людям, значит, можно нарушать, элита, другим — нельзя! А элита еще те жуки — рука руку моет. Опять же, это их дело. Главное, шеф не жадный до денег, доплачивает зарплату из своего кармана. Говорит: «Это тебе для поддержки штанов». А я что — беру! Понимаю, деньги дает не закрасивые глазки, чтобы держал язык за зубами. Шоферы про своих шефов знают больше, чем они сами про себя. Все чиновники поощряют водителей, не говоря о коллегах. Те, кто служит при правительстве, там вся обслуга в шоколаде! О, наконец-то, идет,— вслух подумал, увидев, как прокурор выходил из дверей здания суда.

Прокурор, садясь на заднее сиденье, шутливо сказал:

—Коля, взлетаем! Едем вФСБ, потом опять сюда. Сегодня день расписан по минутам,— снял фуражку, положил ее на сиденье, достал из кармана носовой платок, вытирая им лицо, выдохнул.— Фу ты, с утра как белка в колесе!

Николай, выезжая на проспект, его спросил:

—Дмитрий Иванович, что-то случилось?

—Шумахер,— прокурор обозвал водителя известным спортсменом,— внимательно смотри на дорогу, нам с тобой аварии не нужны, журналисты так и ждут, как бы нас чиновников больнее ущипнуть!

—Вы говорите про вчерашнюю статью? Так она заказная. Что в первый раз вас критикуют журналюги? Сегодня не успел переступить порог гаража, как мужики в один голос стали надо мной прикалываться, говорят: «Коля, суши сухари, вместе с шефом на одни нары присядешь». Я, как броненосец, даже бровью не повел. И чего этот журналист вас не любит? Может, цветы ей подарить? Все-таки она женщина, растает ее сердце.

Прокурор, продолжая растирать платком лицо, выпалил:

—У нее скоро будет столько цветов — в руках не унести!

—День рожденья, что ль, на носу?

—Можно сказать и так. Не отвлекайся и включи «Серебряный дождь»,— назвав радиостанцию,— там хоть песни нормальные поют, а то у вас, водителей, один «Владимирский централ, ветер северный…», от таких песен на душе кошки скребутся,— вспомнил строчки из репертуара исполнителя Михаила Круга.