бывалые, обстоятельные, экипированные по всем правилам. Пары наших ПДА уже хватило бы, чтобы скромно посидеть в баре «Шти». Плюс датчики аномалий, плюс оружие, плюс крепкие ботинки, в которых удобно топтать Зону.

Однако с первого же взгляда должно было быть видно, что связываться с такими серьезными людьми себе дороже. Я бы, честно говоря, не удивился, если бы узнал, что мы обнаружили мародеров на несколько мгновений раньше, чем они нас. Все-таки мы с Патогенычем досконально знаем все места на Мусорке, где можно устроить правильную засаду.

Короче, едва только завязалась перестрелка, мы сразу пришпилили двоих короткими очередями к деревьям, за которыми они прятались. Третий пытался уйти, но целеуказатель моего «хопфула» не подвел и на сей раз. Не зря я забрал эту игрушку у Хе-Хе перед тем, как он навсегда покинул Зону. Машинка охотно жрала стандартный сорок пятый патрон от «М-16», так что проблем с боеприпасами у меня не возникало.

На трупах мародеров мы не обнаружили почти ничего интересного и реквизировали только патроны, полбутылки водки и початую пачку сигарет. Те копеечные артефакты, которые мы вытряхнули из их контейнеров, не окупили бы даже усилий, чтобы за ними нагнуться, тем более в такой день, когда мы направлялись за чертовым яйцом. Заплесневелым полубатоном копченой колбасы, полупустой аптечкой и промокшей, разваливающейся буханкой хлеба мы, естественно, тоже побрезговали.

Уровень Полигона, как по заказу, был прикрыт не полностью. За последние трое суток часть практически сплошного аномального фронта, рассекавшего его территорию почти пополам всю последнюю неделю, сместилась к северо-востоку. Половина контактных пар оказалась полностью разряжена. Нам это всё было на руку, однако имелся риск, что при таких раскладах редчайшее пересечение разнородных аномальных полей в интересующей нас точке тоже распалось. Поскольку мы шли наугад, не уверенные даже на пятьдесят процентов, что удачное стечение обстоятельств вообще породило драгоценный артефакт, такие новости не прибавляли нам оптимизма.

Впереди раскинулся давно заброшенный животноводческий комплекс крупного фермерского хозяйства. В те времена, когда случился Первый взрыв, они назывались как-то смешно – не то кибуцы, не то клохозы. Короче, какое-то еврейское слово.

Три корпуса помещений для животных были расположены на местности гигантской буквой П. На огороженном невысоким бетонным забором хоздворе высились покосившимися бесформенными грудами брошенные грузовики, проржавевшие до основания, в углу виднелся завалившийся набок трактор «Беларусь». И совсем рядом – новенькая, блестящая на солнце «Нива», словно вчера сошедшая с конвейера. Вот только такую модель не выпускали еще с прошлого века.

Мы залегли за пригорком и тщательно изучили коровники в армейский бинокль Патогеныча. Вот оно, это место. Всё сходится. Именно эту бетонную букву П запечатлел покойный сталкер, и чуть ли не с этой же самой точки. Факт. Вот электроподстанция, вот домик с бывшими офисными помещениями, вот ручей, вот огромное уродливое дерево, словно скрученное гигантскими руками.

А вот аномальное поле. Датчик будто взбесился: согласно его показаниям, на территории животноводческого комплекса мухобойки налезали на птичьи карусели, трамплины сталкивались с гравитационными плешами, а над всем этим безобразием парили топки. Разумеется, так не бывает, разнородные аномалии никогда не соприкасаются друг с другом, между ними всегда остается проход. В сплошные непроходимые полосы сливаются только однотипные ловушки, и то очень редко. Теперь лишь оставалось выяснить, насколько широки эти самые проходы между аномалиями – допустим, протиснется ли в них сталкер несколько крупнее средних размеров.

Пока мы добирались до места, я в основном шел впереди. Таков сталкерский закон: если тебя взяли в долю на вылазку за богатым хабаром, будь любезен отработать. Вопросов нет. Но когда мы достигли цели, отработка закончилась. Теперь предстояла самая сложная часть миссии, поэтому мы с Патогенычем в настоящий момент были на равных. Иначе получилось бы, что он взял меня в качестве отмычки, чтобы загрести жар чужими руками; но я умею зарабатывать и менее рискованными способами.

То есть я готов и на достаточно серьезный риск, но когда работаю сам на себя, а не на постороннего дядю. Даже если этот дядя – Патогеныч.

– Ну что? – негромко спросил коллега, не отрывая взгляда от полуразрушенного коровника. – На «камень – ножницы»?

– Идет.

Всем известная с детства игра: противники одновременно выкидывают вперед правые руки. Рука либо сжата в кулак – «камень», либо раскрыта – «бумага», либо вытянуты два пальца – «ножницы». Ножницы режут бумагу, бумага заворачивает камень, камень тупит ножницы. Все предельно просто.

Глупец в первом туре, скорее всего, выкинет «камень». Он наивно полагает, что «камень» – это нечто незыблемое, солидное, самая сильная позиция в игре, однозначно превосходящая и хрупкие «ножницы», и тонкую непрочную «бумагу».

Однако это иллюзия, все знаки в данной игре равны: каждый из них бьет один знак и бьется другим. Ни у одного из них нет абсолютно никакого преимущества – но даже если глупец способен постичь это умом, на подсознательном уровне он все равно будет стремиться к «камню» как к символу мощи и непоколебимости. Поэтому умный, но неопытный человек в первую очередь непременно выкинет «бумагу». Это простейшая, интуитивно понятная логическая задача – мат в один ход.

Учитывая это, умный и опытный человек в игре с глупцом или ребенком выкинет «бумагу», а в игре с умным, но неопытным – «ножницы». Мат в два хода.

Мастер игры, рассчитывая комбинацию на несколько ходов вперед, должен очень тонко и безошибочно определить степень ума, способность к анализу и опыт противника. В игре с умным и опытным соперником он вначале непременно выкинет «камень» – но только в том случае, если убедится по косвенным признакам, что противник способен просчитать процесс игры не более чем на два хода. Для большинства людей это предел расчета многоходовки в бытовых условиях – дальше они уже начинают сбиваться и путаться, – так что мастер особо не рискует. По крайней мере, его шансы на победу оказываются куда выше, чем у противника.

В игре мастера с мастером правил на первый ход нет. На первом ходу всё решает слепая случайность. Впрочем, следует всё же иметь в виду, что вероятность выпадения «камня» в такой ситуации чуть ниже, чем двух других знаков – из тех же соображений, из каких глупец или ребенок, скорее всего, сразу же выкинет «камень»: подсознательно мастер старается не повторять эту примитивную ошибку. Однако это тоже ошибка, поскольку такое поведение от обратного другой мастер может вычислить и воспользоваться этим. Основная задача в игре с мастером – не дать ему подловить себя на какой-либо поведенческой закономерности, которую он сумеет обратить себе на пользу.

Мастера игры – тонкие