Кристиан приоткрыл один глаз и уставился на Морган словно впервые в жизни видел.

Она надула губки, приподняла бровки и стала ковырять натертый до блеска дорогой паркет своим резиновым тапком. Ну и доковыряла… или деревяшка была плохо приклеена к собратьям, или Морган с таким усердием пыталась показать степень своего раскаяния, но выломанный кусок дерева подлетел в воздухе и спикировал прямо на стол к господину ректору.

Тот всплеснул руками и крепко выругался, запнувшись на полуслове, потому что понял, что мы хихикнули с его тирады.

– Уходите отсюда! Завтра секретариат приготовит ваши документы!

– Господин ректор! – воскликнула Морган. – И вы не даете нам ни одного шанса?

– Морган Фаллен, у вас последнее предупреждение. – ровно произнес он.

– Спасибо! Спасибо! – захлопала в ладоши подруга, – Позвольте я вас… – пошла она на него в атаку, но ректор отпрянул от грозивших ему обнимашек со спасенной им же самим студенткой.

– Уходите, мисс Фаллен! – добавил он в голос металл.

Морган остановилась как вкопанная, его слова немного остудили ее пыл.

– И вы тоже, – мазнул он по мне взглядом, – уходите. Свое последнее предупреждение вы исчерпали сегодня на чердаке!

И сказал так, что стало ясно – хоть проси его, хоть не проси, не передумает. Даже на зрительный контакт не идет. Отворачивается. А это очень плохой знак. Еще папенька учил меня в детстве основам переговоров: если собеседник идет на зрительный контакт, то пойдет и на другие уловки, а если же отворачивается, закрывается, отстраняется от тебя, то все: пиши-пропало, завалишь переговоры. Вот и сейчас я явственно поняла. Кирдык моей учебе. И здравствуй брак с Кирбианом Дризли. Дейзи Дризли… шикарно звучит не правда ли? Прямо как мелодия зубодробительного аппарата…

– Дейзи нельзя выгонять, господин ректор! – послышался голос Морган, когда мы стояли уже в дверях.

– Напрасно, Морган, – шепнула я ей, – уймись!

– Не уймусь! – возмутилась она. – Если вы сейчас выгоните Дейзи, ее замуж отдадут! Вот!

***

Я зажмурилась. Ну вот. Зачем она это сказала? Какое господину Ротенбергскому дело, отдадут меня замуж, или нет? Наоборот, еще и поерничает, что мол там мне самое место, у плиты, бесконечно меняя подгузники и подтирая сопли целой ораве ребятишек.

Но нет, господин ректор веселиться пока не спешил.

– Морган Фаллен, уходите к себе. Иначе последнее предупреждение закончится прямо сейчас.

Я дернула подругу за руку, увлекая ее за дверь. Только бы не смотреть на ректора. Только бы не показать ему своих слез, которые уже позорно навернулись на глаза. Всё пропало…

– А вас, мисс Сандерленд, я попрошу остаться. – вдруг раздалось мне в спину.

Первым просияло даже не мое лицо, а лицо подруги. Морган чувствовала свою вину передо мной, а потому была подавлена моим исключением даже больше моего. Но теперь она одобряюще подмигнула мне, впихнула меня обратно в кабинет, да еще и дверью перед носом захлопнула.

– Да, господин ректор, – развернулась я и подняла на него глаза.

Но напрасно. Кристиан нарочито не смотрел на меня. Ну и хорошо. Сейчас глаза быстро высохнут и не придется показывать свою слабость постороннему человеку, от которого сейчас зависит судьба всей моей жизни.

– Вижу замуж вы, даже очень торопитесь!

– Аха. Бегу, роняя тапки… – тихо подтвердила, а потом опомнилась, что передо мной самый главный человек во всей Королевской Академии и прикусила язычок.

– Так оно и выглядит, судя по вашему поведению, мисс Сандерленд. Присаживайтесь. – кивнул он на стул напротив своего стола.

Плохо скрывая радость и подавляя радостную ухмылку, я плюхнулась на предложенное сидение, тут же начала кусать щеки изнутри, чтобы они не разъезжались от радости. Есть контакт! Не знаю, влюблен ли ректор в Морган на самом деле, или нет, но ее слова о моем замужестве подействовали на него вопреки здравому смыслу.

– И кто же ваш избранник, Мисс Сандерленд? – красиво заломил бровь господин ректор.

– Кирбиан Дризли. – сказала я и аж за челюсть схватилась, морщась точно от зубной боли. – На редкость противная фамилия!

– Мм? – удивленно вскинул теперь обе брови Кристиан. – Дризли – древнейший из знатных родов. Для девушки это огромная честь и множество возможностей в перспективе. Особенно для такой как вы, не блещущей ни знаниями, ни фамилией.

– Ну, знаете ли! – вспыхнула я, – Мало того что вы оскорбляете меня, так еще и сам поддерживаете тех, кто считает, что знатный род превыше всего и шпыняет каждого, кто громкой фамилией похвастаться не может!

– Мисс Сандерленд, – хмыкнул Кристиан. – Я лишь констатирую факт. Были бы вы примерной студенткой с удовлетворительным поведением, разговор вышел бы с вами совершенно иным.

Каким-то дурацким получалось общение. Вместо того, чтобы умолять его о втором шансе, я снова пошла в атаку и надерзила ему. Поэтому решила пока просто помолчать, опустив глазки в пол. Непослушные волосы упали мне на лицо, занавесив таким образом от ректора и я поспешила заложить прядь за ухо, мельком глянула на Кристиана, вдруг поймала его странный задумчивый взгляд.

– Пожалуй, я могу дать вам выбор. – произнес он тут же.

Вот теперь я окончательно воспряла духом. Милый, дорогой, красавчик Кристиан Ротенбергский! Да я выберу что угодно, но только не прогулку под венец с этим Гризли, то есть… ну не важно, важно другое, сдержать себя в руках и не броситься на ректорову шею с острым желанием облабызать красивое породистое лицо спасителя:

– Спасибо! Спасибо вам дорогой господин…

– Не спешите меня благодарить! – ледяным тоном заявил Кристиан, моментально отрезвляя мои порывы. – На четвертом курсе боевой магии скоро будет проходить практика отлова Воплоскуров!

Слова благодарности моментально застряли в горле и я с трудом проглотила подступивший к нему комок. Воплоскуры! Вот оно что! Огромные волосатые горные пауки ростом и размером с крупного человеческого мужчину! Их постоянно отлавливали и истребляли, но делать это было очень сложно из-за среды обитания паучков – в горах особо не повоюешь. А тварями воплоскуры были еще теми! В обоих смыслах. Во-первых, они пожирали целые деревни, оставляя после себя руины, оплетенные паутинами толщиной с суровую нить, а во-вторых они обладали магическими способностями и зачатками интеллекта, а потому являлись хитрыми и изворотливыми и практически неуязвимыми. Воплоскуры – твари плотоядные, питались дикими горными животными, человек же был для них особым деликатесом. Съедая его мозг воплоскур становился разумнее, а потому, опаснее.

– Для практики нам нужна живая человеческая приманка, – вывел меня из размышлений Кристиан, – пойдете, мисс Сандерленд?

– А у меня есть выбор? – еле слышно сглотнула я новый ком.