— добил её Егор. — А не бросать институт!

— Эй, Орлов, я на минутку твоих детей родила, а ты свалил к маме, когда им было два месяца! Мне что, с ними надо было на лекции ходить?

— Восстановилась бы, если бы захотела. А вообще — тебя кто-то заставлял рожать?

— У нас семья была, Орлов, — в отчаянии выдохнула Натка. — Мы их вдвоём сделали, очнись! И вдвоём принимали решение рожать!

— Ты на меня не перекладывай, — бросил Егор, выходя в коридор и надевая куртку. — Я мужик, я не рожаю и не кормлю. Аборт бы сделала, раз не способна детей вырастить. Сроку тебе даю месяц, в общем. Решай, куда, кто. И покупатели будут приходить, покажешь им тут всё.

2. Натка и подлянки судьбы

Егор ушёл, а Натка, трясясь, съехала со стула на пол и заревела. Что делать, она не знала. Стаська и Владик подошли к ней, сели рядом и обняли с двух сторон.

— Да ладно, мам, прорвёмся, — тихо сказал один.

— Еще годик потерпи, а там мы работать пойдём. Я узнавал, можно листовки раздавать.

— И в магазин грузчиком после школы.

— А после девятого класса — в ПТУ. А потом на завод. Рабочие хорошо получают, мам. А в институт можно и на вечернее.

— Ты не реви, насрать на этого мудака.

— Владик, это твой отец вообще-то.

— Донор спермы он, а не отец, — зло ответил сын.

— Не говори так. Сам посуди — у него вторая семья. Он не может их обделять. Там тоже двое детей будет. И Оксана — хорошая, не гадина какая-нибудь. А квартира и в самом деле его. То, что я здесь тринадцать лет живу — спасибо ему.

— Мам, ну мы же тоже его дети.

— Так он вас и не бросает. И даже готов забрать. А меня он забрать не может, — Натка улыбнулась сквозь слезы и потрепала Стаса по волосам. — Может, и в самом деле — вам с ним пожить?

— А ты?

— А я пойду в соц. отдел, попрошу комнату в общежитии. Своего жилья у меня нет, должны дать. Наверное.

— Мы лучше с тобой в общаге будем жить, — спокойно заявил Влад. — Справимся, мам, не плачь. Мы помогать будем. Полы мыть.

— Ага. И готовить. Ты прости насчёт борща, к нам Димка с Серёгой заходили… мы вот пообедали. Там картошка есть, будешь?

— Буду, — поднялась, утирая слезы, Натка. — Спасибо, мальчики.

— За что?

— За поддержку.

— Женщина, ты что? Ты ведь не думала, что мы тебя променяем на этого урода?

— Вообще-то думала, — честно призналась Ната. — Вы же года три назад орали, что если я буду заставлять вас чистить зубы и делать уроки, уйдёте жить к отцу.

— Мам, ну это другое… мы уже взрослые.

— И это замечательно! — улыбнулась она, обнимая по очереди мальчишек. — А теперь ужинать, чистить зубы и дневники мне на проверку.

— Ну ма-а-м!

===

Женщина в социальном отделе выслушала Нату с сочувствием. Ната вывалила все как есть: и про бывшего мужа, и про угрозы отобрать детей, и про отца в деревне за триста километров от её города. Не потому, что на жалость давила, а просто нудно было выговориться. Лилька, уехавшая в отпуск, так и не вернулась. Ната, измучившись, вызвала полицию, наврав, что пришла кормить кота и увидела разгромленную комнату. Куда уехали Алла и Лилия Горшковы, она не знает. Они говорили про горы, конкретное место не называли. Паспортов нет, дипломов нет, телефонов нет, части одежды нет. Участковая, приятная молодая женщина Наткиных лет, записала показания и забрала ключи от квартиры, которые Натка отдала, скрипя зубами. Может быть, стоило что-то наврать начальству на заводе, а самой переехать в Лилькину квартиру с сыновьями? Нет, это подло. Натка была уверена, что к исчезновению женщин приложил руку тот квадратный коротышка, которого она видела в квартире. Если бы она знала, откуда он взялся и куда испарился — обязательно бы рассказала про него в полиции. Но она реально боялась, что её сочтут или сумасшедшей, или в чём-то виноватой, поэтому промолчала.

Всё навалилось одновременно: и исчезновение подруги, и ультиматум бывшего мужа. Для полного счастья судьба могла подкинуть увольнение с работы, но, к счастью, ничего подобного не произошло. Наоборот, соцработник отправила её на консультацию к заводскому юристу, да еще материальную помощь выписала. Хорошая женщина.

Натке вообще в жизни гораздо больше встречалось хороших людей, чем плохих. Она даже Егора не могла совсем уж мудаком назвать. Он ведь и в самом деле от алиментов не бегал, из квартиры её не выгонял, сам жил с женой в однушке, пока Оксана вторым не забеременела. По сути, он и в самом деле ей был ничем не обязан, только детям, а детей бросать не собирался.

Юрист ей тоже понравился. Он прямо сказал, что шансов у неё очень мало. Ну и что, что прописка, право собственности нынче важнее. Лучше вы, Наталья Сергеевна, просите общежитие, предприятие поможет, или к родителям в деревню…

Натка даже задумалась о втором варианте. А что, сельские школы ничуть не хуже городских — она вот вполне поступила после неё в институт. И школу с серебряной медалью закончила. Но в деревне работы нет от слова совсем, и вообще ничего нет, только самогон. Вспомнила отца, вечно синего после смерти матери. Вспомнила, как мать умерла от аппендицита, когда скорая не смогла доехать. Нет, спасибо. В городе лучше. И потом, дом с печкой и туалетом на улице её совсем не манил. И отсутствие водопровода пугало. А ведь когда-то она и козу доила, и корову. Хорошо, что те времена остались в далёком прошлом. Хотя если бы стоял вопрос выживания — она бы смогла.

Натка была готова признать в себе синдром отличницы. Она старалась во всем достигать совершенства. И в учёбе, и в работе, и в дойке коз, и в дрессировке детей.

Поэтому, наверное, и Егор ушел: не выдержал её давления. Она ведь от него тоже требовала многого: и чтоб зарабатывал, и чтоб с детьми гулял, и чтобы по дому помогал. Не учла, что мужики — существа слабые.

С общежитием, кстати, неплохо вышло. Соцработница предложила Натке отличный вариант: в ноябре освободятся комнаты после