Ловушка Фукидида

В исторических трудах и обзорах международных отношений чаще прочих цитируется следующая фраза древнегреческого историка Фукидида: «Именно возвышение Афин и страх, который это возвышение внушало Спарте, сделали войну неизбежной».

Фукидид писал о Пелопоннесской войне, в которую оказалась вовлечена его родина, город-государство Афины, в пятом столетии до нашей эры и которая постепенно охватила почти всю Древнюю Грецию. Ему самому довелось повоевать, и он пристально наблюдал за тем, как Афины бросают вызов господствующей греческой силе того времени, военизированному городу-государству Спарте. На его глазах разворачивались боевые действия между двумя полисами, и он подробно рассказывал об ужасах и жертвах сражений. Фукидид не дожил до горького финала, когда ослабленная Спарта все же одолела Афины, но, пожалуй, это и к лучшему.

Другие историки выявили множество причин, обусловивших войну на Пелопоннесе, а Фукидид первым определил, что называется, суть дела. В своем проницательном замечании о «возвышении Афин и страхе, который это возвышение внушало Спарте» он обозначил первопричину ряда самых катастрофических и загадочных войн в истории человечества. Если оставить в стороне исходные намерения, то, когда крепнущая сила грозит свергнуть с престола силу правящую, возникает структурный стресс, который превращает насильственное столкновение в правило, а не в исключение. Так было между Афинами и Спартой в пятом веке до нашей эры, между Германией и Великобританией столетие назад – и так почти случилось в конфликте между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки в 1950-х и 1960-х годах.

Подобно многим другим, Афины полагали себя несущими благо миру. За полвека накануне конфликта этот полис сделался оплотом древней цивилизации. Философия, драма, архитектура, демократия, история, морские навыки – Афины преуспевали во всем и превосходили всех своих предшественников. Быстрое развитие Афин начало угрожать положению Спарты, которая успела привыкнуть к своей доминирующей роли на Пелопоннесе. С ростом афинской самоуверенности и гордыни возрастало и желание уважения к себе, а заодно все чаще звучали призывы пересмотреть текущие договоренности, дабы они отражали новые реалии распределения сил. С точки зрения Фукидида, это была естественная реакция на изменение статуса. В самом деле, с какой стати афинянам не стоило думать, будто их интересы не заслуживают большего уважения? С какой стати они не должны были настаивать на увеличении своего влияния при разрешении споров и разногласий?

Но столь же естественно, по объяснению Фукидида, что спартанцы воспринимали притязания афинян как необоснованные, даже как неблагодарность. Они справедливо вопрошали – а кто, собственно, гарантировал полуострову ту безопасность, что и оделила Афины благополучием? Афины, так сказать, надували щеки, преисполняясь осознания собственной важности, и не сомневались, что они вправе претендовать на большее, а Спарта ощущала растущую неуверенность и страх – и набиралась решимости отстаивать статус-кво.

Аналогичная динамика обнаруживается и во многих иных ситуациях, даже в семейных отношениях. Когда подростковые амбиции молодого человека создают у него впечатление, будто он способен затмить своими достижениями своего старшего брата (или даже отца), чего нам ожидать? Нужно ли располагать спальные комнаты, место в шкафу или стулья за столом в определенном порядке, отражающем относительное влияние членов семьи, а также возраст? У тех видов живых существ, для которых характерно альфа-доминирование (например, у горилл), по мере того как потенциальный преемник становится все крупнее и сильнее, оба – и лидер стаи, и его соперник – начинают готовиться к столкновению. В конкурентной среде бизнеса, когда прорывные технологии позволяют передовым компаниям вроде «Эппл», «Гугл» или «Убер» стремительно порождать новые отрасли промышленности, нередки случаи ожесточенной конкуренции, вынуждающей, к примеру, таких гигантов, как «Хьюлетт-Пакард», «Майкрософт» или традиционное такси, адаптировать привычные бизнес-модели – или погибать.

Ловушка Фукидида характеризует естественное и неизбежное напряжение отношений, которое возникает, когда новая сила угрожает вытеснить правящую. Это возможно в любой сфере деятельности, но последствия наиболее опасны в международных делах. В исходном, инвариантном, если угодно, случае ловушка Фукидида привела к войне, которая поставила Древнюю Грецию на колени, и с тех пор эта угроза пугала дипломатов на протяжении тысячелетий. Сегодня она ведет две сильнейшие мировые державы в направлении катаклизма, который никому не нужен, но которого, не исключено, вряд ли удастся избежать.

Обречены ли США и Китай на войну?

Мир никогда не видел ничего подобного быстрому тектоническому сдвигу в глобальном балансе сил, порожденному возвышением Китая. Будь США коммерческой корпорацией, то за годы сразу после Второй мировой войны их доля составила бы 50 процентов мирового экономического рынка. К 1980 году эта доля снизилась до 22 процентов. Три десятилетия двузначного роста китайской экономики сократили долю Америки до нынешних 16 процентов. Если текущая тенденция сохранится, доля США в мировом экономическом производстве в ближайшие три десятилетия продолжит снижаться – до жалких 11 процентов. За этот же период доля Китая в мировой экономике возрастет с 2 процентов в 1980 году до 18 процентов в 2016 году и до почти 30 процентов в 2040 году.

Экономическое развитие Китая превращает его в полноценного политического и военного конкурента. В годы холодной войны, когда США неуклюже реагировали на советские провокации, на стене коридора в Пентагоне висел плакат: «Если мы когда-нибудь столкнемся с настоящим врагом, у нас будут серьезные проблемы». Китай – серьезный потенциальный враг Америки.

Вероятность того, что Соединенные Штаты Америки и Китай могут затеять войну, выглядит минимальной, поскольку такое развитие событий кажется неразумным. Но воспоминания о войне столетней давности, то есть о Первой мировой войне, заставляют снова и снова поражаться человеческой глупости. Когда мы говорим, что война «немыслима», что это – утверждение о возможности конкретного события или просто признание того, насколько ограниченно наше воображение?

Как представляется, принципиально важным в этом контексте будет вопрос о структуре глобального порядка: удастся ли Китаю и США избежать ловушки Фукидида? Большинство соперничеств, соответствовавших этой схеме, закончилось трагически. За последние пятьсот лет в шестнадцати случаях крупная крепнущая держава пыталась сместить доминирующую силу. В двенадцати случаях из шестнадцати такая попытка приводила к войне. В тех четырех случаях, когда такой исход был предотвращен, мир обеспечивался лишь ценой существенных и болезненных корректировок политического курса, причем как со стороны претендента, так и со стороны признанного властелина.

Соединенные Штаты Америки и Китай также способны избежать войны, но только при условии, что они могут усвоить два трудных урока. Во-первых, если сохранится нынешний курс, война между США и Китаем в предстоящие десятилетия не просто возможна, но гораздо более вероятна, чем признается в настоящее время. Действительно, если опираться на исторические