– 773 миллиметра.

– Хм, – задумчиво вздохнул Василий Михайлович и негромко проговорил, – можете, пожалуйста, оставить меня одного? Я так устал за это утро.

– Да, конечно. Берегите себя! Мы обязательно изучим Вашу работу, обещаю, но чуть позже.

С этого момента исследования Василия Михайловича в этом направлении практически прекратились. Дышать стало легче, свободнее; недоделанное дело перестало тревожить душу, разве что не хотелось встречаться с теми, кто не знал ещё о провале, об остановке экспериментов, чтобы не отвечать на их вопросы. Но во всём другом жизнь заиграла новыми красками. Старый учёный больше не изучал целыми днями свои же расчёты – он решил рассмотреть вопрос экрана со стороны хобби: читал книги и статьи именитых ученых по квантовой физике и метафизике, термо-, электродинамике и даже просто по механике. Он вновь закопался в старые записи учёных Заслона. Старик пытался подробно понять, как именно работает экран, ведь во время ядерной войны случилось чудо: его запустили на первом экспериментальном образце и за сотню лет ни разу не выключали. Попутно Василий Михайлович следил за разработкой аппарата, переносящего частицы в пространстве. Он немного боялся, что кто-то сделает то, чего не удалось ему, но это была не злая зависть – скорее в учёном говорил здоровый соревновательный дух.

В среде бесконечных размышлений и поглощения информации родилась теория. Была ли она гениальной? Возможно. Но без долгих лет расчётов нельзя было с уверенностью ответить на этот вопрос, а старому человеку так не хотелось проводить свои последние годы жизни в маленькой комнатушке, сидя в одиночестве за компьютером с вечно болящими глазами. Набросав нужные формулы, заменив их и поменяв между собой с десяток раз, срослось что-то перспективное и невероятно интересное. После нескольких перепроверок казалось, что это удача.

Ту-ду-дун-дун, ту-ду-дун-дун, ту-ду-ду – в 3 часа ночи посреди старого здания общежития зазвенел будильник, который почти сразу был выключен рукой уже одетого старика. Сидя на кухонной табуретке, он пил уже не первую кружку крепко заваренного чая, и сна не было ни в одном глазу.

Схватив уголок одеяла, на котором было навалено оборудования на килограмм 50, Василий Михайлович очень медленно открыл старую входную дверь, которая всё равно предательски скрипнула. Он вышел в тёмный неосвещённый коридор общежития. Скоро глаза начали различать очертания предметов во мраке, и скорость старика немного увеличилась, но всё равно приходилось долго и осторожно обходить детские велосипеды и коляски, хотя теперь уже и не на ощупь.

Каждый раз, создавая случайный шум, старый учёный останавливался и вертел головой с замиранием сердца, изучая двери по обе стороны коридора. Хотя, пока он ждал назначенного часа, уже придумал, что именно скажет соседям, если его увидят ночью. Просто объяснит, что несёт в мусорный бак труды всей своей жизни и помощь ему не нужна, потому что он сам хочет доставить их до точки назначения и там с ними проститься.

Проговаривая про себя выдуманную отмазку, которая постоянно немного видоизменялась, старик с трудом спустился по лестнице и, выйдя из подъезда, облегчённо втянул в себя прохладный осенний воздух. Надев свой налобный фонарь, Василий Михайлович отправился к барьеру. Путь его составлял около 3 км через густую рощу.

Оставив на месте эксперимента оборудование, старик, сильно прихрамывая из-за разболевшихся суставов, пошёл в центральное здание института. В их городке нечасто закрывали двери, поэтому без проблем удалось зайти в обширное фойе. Налобный фонарь был выключен, и помещение освещалось лишь желтоватым, слегка искажённым светом луны, пробивавшимся через экранирование города.

– Пошли ко мне? – из единственного коридора, уходящего вглубь здания, послышались приближающиеся голоса.

– Зачем?

Василий Михайлович бросился к стойке дневного сторожа и еле успел спрятаться. Он испытывал ужасную боль в коленях от того, что пришлось сесть на корточки: его суставы нещадно затрещали и заныли, пришлось даже закрыть рукой себе рот, чтобы не завыть от боли.

– У меня есть спирт, вкусненький. И жена картошки нажарила с вечера.

– А почему бы и нет?! Ночь пятницы, пошли!

Двое молодых мужчин удалились через центральную дверь института, а Василий Михайлович, придерживаясь руками за стойку дневного сторожа, осторожно приподнялся и сел на рядом стоявший стул, медленно вытягивая ноги и ожидая, когда утихнет боль.

Спустя 15 минут старик, облокачиваясь на стену, пошёл по длинному коридору. Первым делом он зашёл в подсобное помещение, где раздобыл тачку и несколько строительных удлинителей. Затем, негромко скрепя колесами, он дошел до отдела физиков. Василий Михайлович заранее узнал, где именно находится это место, и теперь с трудом загружал на тачку аппарат по переносу частиц. Это оборудование представляло собой плоскую платформу с метр в диаметре и сантиметров 30 в высоту; на платформе было расположено дуло, стреляющее частицами, и ко всему этому был присоединён компьютер.

По пути обратно, к месту проведения эксперимента, понадобилось посетить ещё два пункта. Первый – это старый театр, хранящий фейерверки со Дня города, которые должны были давно утилизировать, т.к. всю пиротехнику запретили 20 лет назад из-за сильного загрязнения микроатмосферы, но никто так этим и не занялся. Второй – последний действующий музей на Земле. Старика интересовала маленькая чугунная пушка, хранившаяся там: ей было не менее 200 лет, но она всё равно отправилась в тачку, к фейерверкам.

Василий Михайлович подключил удлинители к трансформаторной будке, стоящей прямо около экрана. Распотрошив фейерверки, он заменил на пушке фитиль, забил в неё порох, прокладку и заложил ядро. Этот план был безумием, но адреналин заставлял старика улыбаться: он знал, что уже сегодня сможет оказаться за экраном. Старый учёный делал всё быстро и чётко, не обращая внимания на почти отступившую боль. Металлический прямоугольник запустил сотни лазеров в экранирование города, туда же направилось и дуло от аппарата по переносу частиц в пространстве.

Василий Михайлович стоял на металлической платформе. Газовой зажигалкой он поджёг фитиль пушки и теперь, держа в руке клавиатуру компьютера, установленного прямо на земле, ждал нужного момента. Раздался ужасающий грохот, и снаряд вонзился в экран, растягивая его. 1 см…, 2…, 10…, 100! Всё это время решение проблемы было на поверхности. Ему просто не хватало приложенной силы. Плотная сетка энергетических волокон расширялась всё сильней, и впервые за много лет частицы из Заслона просочились за купол, перенеся при этом старого учёного наружу. Он телепортировался. Чтобы решить практическую задачу, понадобилось 2 теоретических исследования.

Василий Михайлович стоял по пояс в густой траве и вдыхал тяжёлый от пыльцы тысяч цветов воздух. Здесь не было такой тишины, как под куполом: сотни насекомых и животных переговаривались между собой, создавая вакханалию звуков. И еще