Мама всегда тянулась к настоящему огню, и, как только в долине начинались первые заморозки, мы с Джеком и папой отправлялись за дровами, хорошо просохшими за месяцы после рубки. Мы складывали поленницы в нишах по обе стороны от камина, а потом мама клала растопку на каминную решетку и совершала ритуал «возжигания первого огня» от чиркнувшей спички. Начиная с того момента языки огня весело плясали в камине до тех пор, пока колокольчики и подснежники (луковицы которых мама заказывала с доставкой из Европы) не распускались под деревьями где-то между сентябрем и ноябрем – весенними месяцами в наших широтах.

«Наверное, стоит развести огонь», – подумала я, вспоминая гостеприимное сияние, приветствовавшее меня в морозные дни, когда можно было не ходить в школу. Если папа был сердцем винодельни, то мама и ее камин были сердцем нашего дома.

Я одернула себя; вообще-то я еще слишком молода, чтобы искать утешение в детских воспоминаниях. Просто я нуждаюсь в обществе. Но дело в том, что большинство моих университетских друзей либо находились за границей, радуясь последним свободным денькам перед поисками работы, либо уже работали.

Хотя у нас имелась кабельная сеть, интернет работал медленно и с перебоями. Отправка электронных писем превращалась в кошмар, и отцу часто приходилось совершать получасовую поездку в Квинстаун и пользоваться компьютером своего друга-туроператора, чтобы разбираться с почтой. Он называл нашу долину «Бригадун» в честь старого кинофильма о шотландской деревне, которая просыпается лишь на один день каждые сто лет и не меняется вместе с окружающим миром. Долина и впрямь оставалась более или менее неизменной, поэтому была не лучшим местом для карьеры начинающей певицы. Мои мечты были наполнены высотками Манхэттена, Лондона или Сиднея, где продюсеры звукозаписывающих компаний могли сделать нас с Флетчем настоящими звездами…

Звонок стационарного телефона ворвался в мои мысли, и я встала, чтобы взять трубку еще до второго звонка.

– Винодельня Макдугалов, – машинально сказала я, как привыкла с раннего детства.

– Привет, Эм-Кей, это Флетч. – Этим моим прозвищем пользовались все, кроме мамы.

– О, привет. – Мое сердце забилось быстрее. – Есть новости?

– Пока никаких. Но я подумал, что могу воспользоваться твоим предложением и ненадолго остановиться у вас. У меня есть пара дней, свободных от работы в кафе, и мне нужно выбраться из города.

«А мне нужно очутиться в городе…»

– Отлично, приезжай, когда хочешь! Я дома.

– Как насчет завтра? Я буду за рулем, так что поездка займет большую часть утра, разумеется, если выдержит «Сисси».

«Сисси» был автофургоном, в котором мы с Флетчем ездили на выступления. После двадцатилетней службы он проржавел везде, где только можно, и дымил выхлопной трубой, которую Флетч временно закрепил проволокой. Оставалось лишь надеяться, что «Сисси» переживет трехчасовую поездку из Дандина, где жил Флетч со своей семьей.

– Значит, встретимся к обеду? – спросила я.

– Да. Мне уже не терпится; ты знаешь, как я люблю ваши места. Возможно, мы посидим за фортепиано и придумаем что-нибудь новенькое.

– Наверное, – ответила я, не ощущая особых позывов к творчеству. – Пока, Флетч, увидимся завтра.

Я повесила трубку и вернулась на диван, чувствуя себя лучше от предстоящего визита Флетча: ему всегда удавалось подбадривать меня своими шутками и позитивным настроем.

Снаружи донесся крик, а потом звук свистка, которым Дуг – управляющий нашего виноградника – оповещал о своем прибытии на место. Я встала, вышла на веранду и увидела Дуга вместе с группой дородных островитян, бредущих между опустевшими виноградными лозами.

– Эй! – окликнула я. – Привет!

– Привет, Эм-Кей! – отозвался Дуг. – Я показываю ребятам, где можно начинать корчевку.

– Отлично. Добрый день, ребята! – крикнула я его подчиненным, и они помахали в ответ.

Их присутствие нарушило гнетущую тишину. И, словно солнце, выглянувшее из-за облака, вид других людей и мысль о завтрашнем дне подняли мое настроение.

2

Атлантис Женевское озеро, Швейцария Июнь 2008

– У тебя бледный вид, Майя. Ты нормально себя чувствуешь? – спросила Ма, когда вошла в кухню.

– Все в порядке, но я плохо спала ночью; все думала о сенсационной новости Георга.

– Да уж, это верно. Хочешь кофе?

– Хм, спасибо, не надо. Я бы выпила ромашкового чая, если он есть.

– Разумеется, есть, – заявила Клавдия. Ее седые волосы были собраны в обычный тугой узел, а на всегда строгом лице играла улыбка. Клавдия поставила на стол корзинку с домашними рогаликами и пирожками. – Я каждый вечер пью его перед сном.

– Привычки частенько нарушаются, – устало отозвалась Майя. – Кроме того, у меня сбились суточные ритмы после перелета.

– Ну конечно, chérie. Почему бы тебе не вернуться в постель после завтрака и не вздремнуть?

– Нет. Георг обещал вернуться, чтобы мы могли обсудить, что нам делать с… потерянной сестрой. Как думаешь, у него надежные источники?

– Понятия не имею, – вздохнула Ма.

– У него очень надежные источники, – вмешалась Клавдия. – Он бы не приехал посреди ночи, если бы не был уверен в своей информации.

– Всем доброе утро, – сказала Алли, которая присоединилась к остальным за столом. Маленький Бэр находился в переноске, притороченной к ее груди, и дремал, свесив голову набок. В одном из крошечных кулачков он сжимал прядь рыже-золотистых кудрей Алли.

– Хочешь, я возьму его и положу в кроватку? – предложила Ма.

– Нет, потому что он проснется и заревет, как только поймет, что остался один, – сказала Алли. – Ох, Майя, какая-то ты бледная.

– Я только что это сказала, – пробормотала Ма.

– Правда, все в порядке, – повторила Майя. – Кстати, Кристиан где-то здесь? – обратилась она к Клавдии.

– Да, но он собирается переправиться в Женеву на катере и привезти мне кое-какие продукты.

– Можешь вызвать его и сказать, что я собираюсь присоединиться к нему? У меня есть дела в городе, и если мы поскорее уплывем туда, то успеем вернуться до полудня, когда у нас назначена встреча с Георгом.

– Само собой. – Клавдия взяла домашний переносной телефон, чтобы позвонить Кристиану.

Ма поставила перед Алли чашку кофе.

– Мне еще нужно заняться разными мелочами, так что приятного аппетита.

– Кристиан подготовит катер через пятнадцать минут, – сказала Клавдия и повесила трубку. – А теперь мне нужно помочь Марине. – Клавдия кивнула сестрам и вышла из кухни.

– Уверена, что у тебя все в порядке? – спросила Алли, оставшись наедине с Майей.

– Не волнуйся по пустякам, прошу тебя. Может, у меня расстроился желудок после перелета. – Майя отхлебнула чаю. – Боже мой, разве не странно? Я хочу сказать, здесь все продолжается точно так же, как при папе. Но его больше нет, и пустоту ничем не скроешь.

– Я уже некоторое время нахожусь